Ребята оживленно зашушукались.
– О чем вы, если не секрет? – строго осведомился Глеб Анисимович у двух девочек, сидевших к сцене ближе других и заметней других шептавшихся. – Поделитесь с нами.
– Это так... Не имеет отношения... – ответила, привстав, девочка с бантами из нейлона.
– Но все-таки?
Девочка с бантами промолчала, а ее подруга ответила, смущаясь:
– Она говорит, в прошлом году две девочки прямо с выпускного вечера ушли... замуж.
Эти слова вызвали бурный отклик. В зале возникли шум, движение, раздались возгласы с мест и звон председательского колокольчика – словом, прозвучало одновременно все, что только упоминается в скобках в стенографических отчетах, кроме аплодисментов.
– Ребята, я хочу продолжить! – прокричал Михаил Матвеев, перекрывая шум. – Я не согласен, совершенно не согласен с Людой Семеновой! Люда права в том, что нам нужно много стихов о чистой дружбе. Но неправильно то, что вопросы любви в стихах нам не надо поднимать. Я с этим не согласен! Эти вопросы в жизни встают, если две девочки из нашей школы прямо с выпускного вечера уходят туда, куда... – Матвеев смешался, – тут об этом сказали. Стихи Громады не потому неудачные, что они про любовь, а потому, что в них грусть, тревога, какая-то робость...
– По-моему, если мальчик... или вообще человек... и тем более поэт...
Виктор узнал голос Инны Петровой. Она заговорила, не беря слова. Вдруг оказалось, что она сидит совсем рядом – на два ряда ближе к сцене и немного левее, чем Виктор со Старковым.
– ...и тем более поэт, – повторила Инна Петрова, – влюбился, он обязательно... непременно должен робеть... и тревожиться.
Виктор замер, вслушиваясь. Он буквально отшатнулся от Женьки, попытавшегося было что-то шепнуть ему на ухо, с силой сжал его локоть...
– Ведь ему неизвестно еще, взаимно ли... – негромко продолжала Инна. – Может быть, девочка... или вообще женщина... не ответит взаимностью?
Эту вскользь высказанную мысль о том, что последнее слово остается за ними, девочки встретили бурно-одобрительными криками:
– Правильно, Инка!.. Конечно!.. А то мальчишки воображают, будто очень нужны!..
Ободренная поддержкой, Инна обратилась к Матвееву:
– А по-твоему, значит, мальчик всегда должен быть спокоен и уверен?
– Да. У нас это в любом деле, Петрова: «Кто хочет, тот добьется!» – ответил Михаил Матвеев. – Так мы все думаем и чувствуем... – добавил он и сейчас же с опаской покосился на Старкова.
Но Женька уже не следил за тем, кто что говорит. Ему было неинтересно. Он продолжал тут сидеть только из-за Виктора...
– А по-моему, если влюбленный не робеет, не сомневается, если он с самого начала бодр и уверен, значит, он самодовольный тип, и это просто противно! – Инна села, и Мигунов – Виктор расслышал – ей сказал: «Я робею...»
После этого, тяжело опираясь на стол, поднялся Глеб Анисимович:
– Позвольте в заключение мне...
И все обрадовались при словах «в заключение». Да, пора уже закругляться! Все как-то сразу ощутили усталость и безразличие к тому, что будет дальше, точно у каждого кончился вдруг внутри какой-то завод. Только Виктор и еще, вероятно, Люда Семенова напряженно внимали Глебу Анисимовичу. Но, не пропуская ни одного слова, Виктор уловил перемену общего настроения и мимолетно всей душой позавидовал тем, кто не зависит от произносимого сейчас приговора...
– Попробую резюмировать... м-м... подвести итог сказанному о стихах Семеновой и Громады. Стихи Семеновой, несомненно, современны, чувства... м-м... излившиеся в них, нам близки.
«Какие же там чувства? Набор слов», – подумал Виктор.
– Однако эти стихи еще несамостоятельны, несовершенны...
– Автор – только начинающий, – ввернул Матвеев с улыбкой.
– Несомненно, – согласился Глеб Анисимович. – Хотя... м-м... и в начале пути поэты обнаруживают порой большую, что ли, свежесть голоса.
«Вот именно. Он понимает, просто старается самолюбия не задеть...» – отметил про себя Виктор.
– Теперь относительно Громады. Тут говорили о настроениях неуверенности... м-м... тревоги в его лирическом стихотворении.
«И что же?..»
– М-да... В годы моей юности появлялось, знаете ли, много стихов, проникнутых мотивами безысходной тоски, глубочайшей разочарованности в жизни... Стихов, порой поистине прекрасных, столь мелодичных и... – Глеб Анисимович чуть покачал головой, будто в такт полузабытой, любимой музыке. – Сейчас таких нет!.. – вырвалось у него внезапно. И тотчас же он осекся и стал поспешно объяснять: – Потому что сейчас у нас иное время. У молодежи преобладают иные настроения – бодрости, жизнерадостности, уверенности, как мы знаем! Мы наблюдаем их повсюду с понятной гордостью и удовлетворением!
