|
| But the Cossacks were not men to give way for this. They already knew well what a Polish oath was worth. | Но не такие были козаки, чтобы поддаться на то: знали они уже, что такое польская клятва. |
| And Pototzky would never more have pranced on his six-thousand ducat horse from the Kabardei, attracting the glances of distinguished ladies and the envy of the nobility; he would never more have made a figure in the Diet, by giving costly feasts to the senators-if the Russian priests who were in the little town had not saved him. | И Потоцкий не красовался бы больше на шеститысячном своем аргамаке, привлекая взоры знатных панн и зависть дворянства, не шумел бы на сеймах, задавая роскошные пиры сенаторам, если бы не спасло его находившееся в местечке русское духовенство. |
| When all the popes, in their brilliant gold vestments, went out to meet the Cossacks, bearing the holy pictures and the cross, with the bishop himself at their head, crosier in hand and mitre on his head, the Cossacks all bowed their heads and took off their caps. | Когда вышли навстречу все попы в светлых золотых ризах, неся иконы и кресты, и впереди сам архиерей с крестом в руке и в пастырской митре, преклонили козаки все свои головы и сняли шапки. |
| To no one lower than the king himself would they have shown respect at such an hour; but their daring fell before the Church of Christ, and they honoured their priesthood. | Никого не уважили бы они на ту пору, ниже' самого короля, но против своей церкви христианской не посмели и уважили свое духовенство. |
| The hetman and leaders agreed to release Pototzky, after having extracted from him a solemn oath to leave all the Christian churches unmolested, to forswear the ancient enmity, and to do no harm to the Cossack forces. | Согласился гетьман вместе с полковниками отпустить Потоцкого, взявши с него клятвенную присягу оставить на свободе все христианские церкви, забыть старую вражду и не наносить никакой обиды козацкому воинству. |
| One leader alone would not consent to such a peace. | Один только полковник не согласился на такой мир. |
| It was Taras. | Тот один был Тарас. |
| He tore a handful of hair from his head, and cried: | Вырвал он клок волос из головы своей и вскрикнул: |
| "Hetman and leaders! Commit no such womanish deed. Trust not the Lyakhs; slay the dogs!" | - Эй, гетьман и полковники! не сделайте такого бабьего дела! не верьте ляхам: продадут псяюхи! |
| When the secretary presented the agreement, and the hetman put his hand to it, Taras drew a genuine Damascene blade, a costly Turkish sabre of the finest steel, broke it in twain like a reed, and threw the two pieces far away on each side, saying, | Когда же полковой писарь подал условие и гетьман приложил свою властную руку, он снял с себя чистый булат, дорогую турецкую саблю из первейшего железа, разломил ее надвое, как трость, и кинул врозь, далеко в разные стороны оба конца, сказав: |
| "Farewell! | - Прощайте же! |
| As the two pieces of this sword will never reunite and form one sword again, so we, comrades, shall nevermore behold each other in this world. | Как двум концам сего палаша не соединиться в одно и не составить одной сабли, так и нам, товарищи, больше не видаться на этом свете. |
| Remember my parting words." As he spoke his voice grew stronger, rose higher, and acquired a hitherto unknown power; and his prophetic utterances troubled them all. "Before the death hour you will remember me! | Помяните же прощальное мое слово (при сем слове голос его вырос, подымался выше, принял неведомую силу, - и смутились все от пророческих слов): перед смертным часом своим вы вспомните меня! |
| Do you think that you have purchased peace and quiet? do you think that you will make a great show? | Думаете, купили спокойствие и мир; думаете, пановать станете? |
| You will make a great show, but after another fashion. They will flay the skin from your head, hetman, they will stuff it with bran, and long will it be exhibited at fairs. | Будете пановать другим панованьем: сдерут с твоей головы, гетьман, кожу, набьют ее гречаною половою, и долго будут видеть ее по всем ярмаркам! |
