Острая пульсирующая боль переполняет ее глаза и, кажется, вот-вот выплеснется наружу в виде беззвучного крика. Но хватит ли сил даже на него? Страдание не отпускает ее уже несколько последних дней, женщина чувствует лишь муки, заслонившие остальное. Мутный воспаленный взгляд скользит по расплывающимся образам, и разум готов согласиться с тем, что они лишь наваждение, а реальна только боль. Вездесущая пытка. Тяжелая, парализующая, ослепляющая боль, которая всегда была рядом, с самого рождения, и только ждала своего часа для полного, окончательного торжества. Ведь каждый новорожденный кричит, приходя в материальный мир, и эта эмоция – вопль неподдельного страха. Он возвращается перед самой смертью.
Вот их ставят на колени между Хеллигом и спрятанным устройством.
Солдаты выстраиваются вдоль стены, а оберфюрер снимает черную повязку и наушники.
– Можешь начинать, – мир, буквально кричащий голосом брата о своей ущербности и уродливости, вновь врывается в сознание.
Священник оборачивается и подходит к женщинам. Щурясь, осматривает их, таких молодых и светловолосых, похожих на истерзанных ангелов. Затем замечает скрытое под занавеской устройство.
– А там что?
– Не твое дело.
«Все, что в моих силах… простите».
– Развяжите руки, – просит Хеллиг.
Брат кивает, и солдаты развязывают веревки, перетянувшие слабые дрожащие руки.
Священник подходит ближе, опускается на колени и шепчет молитву. Женщины крестятся и повторяют слова.
Маршрутка, в которой уже прибавилось пассажиров, тронулась с места, но тут же остановилась. Автоматическая дверь открылась, и в салон заскочил темноволосый парень лет двадцати с таким же планшетом, что и у Олега.
Он сел на место рядом с оператором и искоса посмотрел на его гаджет, на экране которого, как показалось, мелькали кадры фильма о Второй мировой.
Маршрутка вновь попыталась отъехать от остановки и начала поворачивать влево, однако в нее – раздался сумасшедший визг тормозов – врезался легковой «Opel», вылетевший из своего ряда.
Пассажиры попадали на пол, Олег сильно ударился головой и выронил планшет.
«Ох», – успел он выдохнуть, и тотчас в глазах потемнело. Мир опять исчез. На этот раз в самый неподходящий момент.
Кенигсберг, апрель 1945.
Айрин пришла в себя и обнаружила, что стоит на коленях у дальней стены того же помещения. Безучастный взгляд был направлен куда-то в пространство, она словно отгородилась от происходящего ледяной завесой…
Кроме нее здесь находится солдат СС, у двери. И женщина, притворявшаяся пленной. Сейчас она, одетая в форму штурмфюрера, нацеливает излучатель электронного устройства на пленницу.
На устройстве алеет надпись, сделанная хищной готической вязью: «FTH-IA».
Женщина нажимает на красный тумблер в панели прибора, и раздается низкий вибрирующий гул.
Попавшая под прямой луч, Айрин падает на пол, корчась в беззвучном крике. Из горла вырываются едва слышимые сдавленные хрипы. Широко распахнутый рот дрожит в мучительной судороге. Лицо страшно искажено – ей хочется завыть от дикой боли, пронизывающей каждый нерв. Жертву прошибает холодный пот, а по телу пробегают волны судорог, как при обострении тяжелейшей хронической болезни.
Офицер и солдат, мышцы которых также начинает сводить, спешно надевают наушники. До них дошли отраженные волны.
На панели вибрирующего «FTH-IA» виден циферблат, стрелка которого неумолимо ползет к пределу шкалы. Офицер, мельком это заметившая, медленно приближается к Айрин и старательно обходит область излучения. С интересом смотрит на страдания жертвы.
Между тем стрелка упирается в предел шкалы. Внезапно пленница хватает мучителя за ногу и рывком притягивает к себе – в зону облучения. Офицер падает на пол, бьется головой о бетонную плиту и теряет сознание. Айрин обхватывает тело, превращая в живой щит. Ее рука утыкается в рукоять офицерского кортика, пленница вырывает его из ножен и кидает клинок в солдата, который замешкался с приведением своего «шмайсера» в боевую готовность. Лезвие вонзается в шею, из раны хлещет кровь, и обреченная жертва падает на пол.
Выбравшись из-под луча, пленница хватается за голову и пытается унять боль. Однако остатки сил покидают тело, и сознание растворяется в забытьи…
