На лбу Орлова выступили капли пота. Случилось именно то, чего он ожидал и боялся — непроницаемый темпоральный барьер встал у него на пути, неумолимое время преградило дорогу, подобно каменной стене. Как только всевидящей и всезнающей Вселенной стало ясно, что Орлов пытается поговорить с самим собой, Создатель принял меры. В мире не может быть двух совершенно одинаковых Орловых, с такими же генами, отпечатками пальцев, голосами и глазами. Он не интересуется мелочами вроде выигрыша на скачках или в футбольном пуле, но коренных перемен в мироздании не допустит.
— С вами все в порядке, сэр? — обеспокоенный голос девушки-оператора.
— Да, все в порядке, — ответил Орлов, положил трубку и посмотрел на часы. Половина третьего. Он поднял трубку и вызвал такси.
— Куда едем, гавернор[1]? — спросил таксист. Этот был помоложе и на мостовую не плевал.
— В «Баркли'з Бэнк», — коротко бросил Орлов и поудобнее устроился на сиденье. Шофер с удивлением посмотрел на него, пожал плечами и включил счетчик. Ровно через две минуты они остановились у отделения банка.
— Приехали, гавернор.
Орлов понял свой промах — отделение банка находилось за углом. Ему стало неловко. Делая вид, что хромает, он вышел из такси, попросил водителя подождать и, старательно хромая, но стараясь не переборщить, поднялся по гранитным ступенькам. К нему тут же подошел служащий.
— Чем могу служить, сэр? — подобострастно спросил он, изогнувшись в поклоне.
«Неужели это из-за моего нового костюма?» — удивился Орлов.
— Тридцать лет назад у вас открыли счет на мое имя. Я хочу снять часть денег.
— Конечно, сэр. Вас не затруднит пройти в кабинет менеджера? Согласитесь, тридцать лет — довольно длительный срок, и нам придется заглянуть в архивы.
Орлов вошел в кабинет, поздоровался с менеджером и опустился в глубокое кожаное кресло. Тот предложил ему рюмку шерри — Орлов отказался — и попросил паспорт, затем повернулся к компьютеру и начал с неимоверной скоростью нажимать на клавиши. Уже через минуту он посмотрел на Орлова с ослепительной улыбкой.
— Я счастлив, сэр, что вы выбрали именно наш банк для столь долгосрочного вклада. С учетом процентных накоплений сейчас на вашем счету пятнадцать тысяч четыреста пятьдесят шесть фунтов 72 пенса. Вам выписать чековую книжку?
— Да, пожалуйста… и вот что еще… тысячу фунтов наличными.
— Будет исполнено, сэр.
Через пару минут в кабинет внесли чековую книжку на имя Михаила Игнатьевича Орлова, попросили расписаться как в ведомости, так и в книжке в качестве образца, и вручили пухлую пачку десятифунтовых ассигнаций. Орлов сделал все, что от него требовалось, выяснил, что вносить деньги на его счет можно в любом отделении банка и это может делать кто угодно, хотя получать и переводить деньги имеет право лишь он один, пожал менеджеру руку и почти насильно потряс руку кассиру, чем немало смутил его, и вышел из банка.
Такси терпеливо ждало его.
— А теперь в Британский музей, — скомандовал Орлов. Он успел ознакомиться с картой города и знал, что ехать предстоит недалеко. — Я прошел бы пешком, — улыбнулся он, обращаясь к шоферу, — такой славный солнечный денек, но у меня что-то побаливает нога.
У Британского музея Орлов вышел из машины, щедро расплатился с таксистом и вошел под своды самого знаменитого музея в мире. Спросив, где находится читальный зал, он направился туда, заполнил карточку и начал знакомиться с сокровищами зала. Собственно, сам зал был небольшим, зато в нем вы могли заказать все, что вашей душе угодно. Для начала Орлов ознакомился с каталогом и узнал, что ему совсем необязательно перелистывать толстенные пыльные одеяла газеты «Таймс оф Лондон» — достаточно прочитать ежегодники, публикуемые в конце каждого года «Клубом жокеев» и «Нэшнл Хант Коммитти» — первая организация занималась гладкими скачками, а вторая скачками с препятствиями, то есть стипл-чезом. «Нэшнл Грейхаунд Рейсинг Клаб» публикует информацию о всех гонках борзых, которые проводятся на 58 треках, начиная с 1 июля в течении 104 дней, когда на тотализаторах и в беттинг-шопс принимаются ставки. В этих еженедельниках приводится сухая статистическая информация о количестве лошадей (или гончих), погоде, каким был грунт во время забега, ставки, наиболее крупные суммы в основных заездах (или бегах) — словом, все, что интересовало Орлова. Он так увлекся, что едва не опоздал на шестичасовую встречу с Брикстоуном. Внешность старого друга потрясла его. Сэм был в потертом твидовом пиджаке, брюках с пузырями на коленях и растрепанной длинной прической. Он сидел в вестибюле. Михаилу стало ясно, что его не пустили бы в ресторан.
