– Пожалуйста, не беспокойся, – сказал староста спальни, – у нас это делает Уэрдингтон.
Двенадцатилетний мальчишка в пижаме, которому не терпелось показать себя, соскочил с кровати к газовому рожку над стойкой и вернулся обратно.
– А что вы делаете, если он спит? – хихикая, спросил Крэнделл.
– Суем ему за шиворот холодную железку.
– Когда я был в младших классах, для этого использовали мокрую губку... Эй! Что происходит?
Темнота заполнилась шепотом, звуками перетаскиваемых ковриков, шлепаньем босых ног, протестами, смешками и угрозами:
– Тихо ты, идиот!.. Пуркуа бы тебе не сесть на пол!.. Черта с два ты сядешь на мою кровать!.. Осторожней, стаканчик.
– Стал... Коркран сказал, – начал староста, и тон его выражал все возмущение наглостью Сталки, – что, может быть, ты расскажешь нам об этой истории с телом Дункана.
– Да... да... да... – с энтузиазмом зашептали все. – Расскажи нам.
– Да нечего рассказывать. А зачем вы, ребята, скачете тут по холоду?
– Да не обращай на нас внимания, – раздались голоса. – Расскажи нам про Кабана.
Крэнделл подоткнул подушку и заговорил с мальчишками, которых он не видел.
– Три месяца назад он командовал охраной казны... повозкой, полной рупий для выплаты солдатам... пять тысяч рупий серебром. Он направлялся в место под названием форт Пирсон, около Калабаха.
– Я там родился, – пискнул кто-то из малышей. – Его назвали так в честь моего дяди.
– Да заткнись ты со своим дядей! Не обращай на него внимания, Крэнделл.
– Да ничего. Афридии[107] узнали о передвижении казны и устроили засаду в паре миль от форта. Дункана ранили, а сопровождающие смылись. Там было не больше двадцати сипаев и несчетное количество афридиев. Получилось так, что я стоял на посту в форте Пирсон. Я услышал стрельбу и собрался посмотреть, что там происходит, а тут появились люди Дункана. В общем, мы вернулись назад. Они мне говорили что-то про офицера, но я ничего не мог понять, пока не увидел парня под колесами повозки на открытой поляне, который, опираясь на руку, отстреливался из револьвера. Понимаете, проводники бросили повозку, а афридии... они ужасно подозрительные... подумали, что такое бегство – это ловушка... западня, понимаете, а повозка – приманка. Поэтому они оставили бедного Дункана одного. Потом они поняли, сколько нас, и началось соревнование: кто первый доберется до Дункана. Мы бежали и они бежали, и мы победили, и после небольшой потасовки они отступили. Я понятия не имел, что это кто-то из наших, пока не оказался рядом с ним. В армии много Дунканов, и конечно его имя мне ни о чем не говорило. Он совсем не изменился. Его ранили в легкие, беднягу, и он очень хотел пить. Я дал ему пить и присел рядом с ним. И забавно, он вдруг сказал «Привет, Ириска», а я сказал «Привет, Кабан. Надеюсь, тебе не больно» – или что-то в этом роде. Но через минуту или две он умер... так и не подняв голову с моих колен... Послушайте, парни, вы там заморозите себя до смерти. Лучше идите спать.
– Хорошо. Сейчас. А твои шрамы... шрамы. Как тебя ранило?
– Это было, когда мы везли тело обратно в форт. Они снова напали, и была приличная стычка.
– Ты кого-нибудь убил?
– Да. Неудивительно. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи. Спасибо, Крэнделл. Огромное спасибо, Крэнделл. Спокойной ночи.
Невидимая толпа рассеялась. Ученики в спальне с шорохом улеглись по кроватям и какое-то время лежали тихо.
– Послушай, Крэнделл, – голос Сталки звучал с совершенно необычной почтительностью.
– Да, что?
– Предположим, один человек обнаружил другого человека, который умирает от дифтерита... Все горло заложено... Ему вставляют трубку в горло, и этот человек отсасывает эту гадость, что ты об этом думаешь?
– Гм, – ответил Крэнделл, размышляя. – Я слышал одну такую историю, и это был доктор. Он сделал это для женщины.
– Нет, это была не женщина. Это был просто мальчик.
– Тем более. Это самое отважное, что может сделать мужчина. А что такое?
– Да я просто слышал, что один человек это сделал. Вот и все.
– Значит, он смелый человек.
– А ты бы испугался?
– М-м... наверное. Кто угодно испугается. Представить спокойно, что умрешь от дифтерита...
