Для некоторой части народа эти идеи становятся ценностями, которым они следуют в жизни и с точки зрения которых судят то, что происходит в стране; эти ценности связаны со способом жизни этих людей. (Например, для бизнеса свобода не есть теоретическая конструкция[187]). Итак, каждая инстанция власти задает свой тип трансценденции, который превращается сначала в социальные ценности, а потом и в принципы взаимодействия людей.
Далее, всякая инстанция власти имеет свои «присутственные места» для того, чтобы реализовать свой порядок и отправлять власть. Именно так народ соприкасается с властью. Всякая инстанция власти оформляется в обществе как особый институт (однако обратного соотношения нет: по крайней мере, некоторые институты связаны с властью только опосредованно)[188].
Вопросы ценностных приоритетов и принципов взаимодействия между инстанциями регулируются соглашениями — гласными и негласными — и стереотипами относительно того, до какой степени какая инстанция власти может реализовывать свой порядок и упорядочивать жизнь (которая, как отмечено выше, всегда старается выйти за границы любого порядка). Эти соглашения также регулируют принципы взаимоотношений между самими инстанциями власти и основными трансценденциями.
Инстанции власти в России
ИСТОРИЧЕСКИ Шарль де Монтескье (1) был, скорее всего, первым, кто зафиксировал этот принцип нескольких несводимых друг к другу инстанций власти. Однако речь у Монтескье идет не о «разделении властей» — не о том, как будто бы одну власть в организационном плане разделили на несколько частей (при этом неявно предполагается, что корень власти все равно один). Монтескье утверждает, что существует несколько отдельных инстанций власти, каждая из которых обладает эксклюзивным ресурсом, и этим инстанциям приходится между собой договариваться.
В России этот принцип непонятен и еще практически ни разу не был реализован. Здесь очень трудно представить себе, как могут сосуществовать две или более инстанций власти, каждая из которых обладает своим исключительным ресурсом и трансценденцией. Однако именно в такой ситуации возникает реальная демократия[189]. В условиях существования нескольких инстанций власти увеличивается степень свободы для общества и человека, возникает возможность апеллировать к разным инстанциям в поисках более справедливых условий и форм жизни.
При этом существует процедурная проблема согласования действий властей между собой и их согласования с интересами общества и человека. Различные инстанции власти в результате борьбы за пределы собственного влияния и за границы суверенности в конце концов достигают компромисса или выстраивают организационно-процедурную конструкцию, на которую мы будем ссылаться как на определенную композицию власти. Если в выстраивании такой композиции участвует народ, то можно говорить о демократическом типе устройства власти.
С точки зрения введенного понятия, государство — только одна из инстанций власти, обладающая вполне определенным исключительным ресурсом (всеобщий порядок и одинаковость процедур на всей территории) и не подменяющая собой иные инстанции. Отношение к государству как к единственно возможной власти, которое накладывается на стремление государства создать моно-центрическую конструкцию, создает ту ситуацию ослабления жизни, угнетения политики, выхолащивания демократии, которую мы видим сегодня в России.
Однако основной принцип современных властных технологий — противоположный: количество инстанций власти должно не уменьшаться и угнетаться, а, наоборот, увеличиваться со скоростью, превышающей скорость усложнения общества. В этом случае власть создает пространство, где люди могут ориентироваться и развиваться, где возникают свободы и демократия, когда народ может принимать участие в достижении соглашения между инстанциями власти.
