— Не спится?
Бекас что-то сердито пробурчал.
Попутчик принялся давать советы, как мгновенно заснуть. Вот он может в любое время отключиться…
Бекас, чтобы не слушать его, отвернулся к окну, за которым проносились темные силуэты деревьев, сливаясь в одну широкую полосу.
Вдали зажглись и погасли огни. Ночную тишину прорезал гудок. Бекас взглянул на часы. Три.
— Вы бывали в Салониках до войны? — донесся голос соседа.
Бекас не ответил. Но тому это было и не нужно. Он с воодушевлением разглагольствовал о довоенных Салониках, о том, как красив был тогда город.
— Вы сами из Салоник? — спросил вдруг Бекас.
— Да.
— А много народу в Бахце-Цифлике?
Сосед удивленно взглянул на него. Он никак не ожидал такого вопроса.
— В это время года нет. Только летом.
— Вы там бывали?
Сосед засмеялся. Нелепый вопрос. Кто из салоникцев там не бывал?! Восхитительное место! Таких закатов нигде не найдешь, а пляжи… свежая рыба в прибрежных тавернах…
— Там есть таверны?
— А то как же! Уйма.
— Не знаете ли вы таверну некоего Мавридиса?
Сосед скривил губы. Разумеется, знает.
— И хозяина знаете?
— Да кто его не знает!
— Судя по всему, вы его не очень жалуете.
— Подлец первой марки!
— Отчего же?
— Да он во время оккупации был правой рукой Николаидиса. Слыхали о таком?
Бекас кивнул. Конечно, ему было известно имя этого коллаборациониста.
— Тогда вы меня поймете. И ведь подумать только: Мавридис отделался всего несколькими годами тюрьмы!
Он внезапно умолк. Может, некстати разболтался с посторонним-то человеком. Кто знает, почему он задает все эти вопросы?
— А вы, что ли, знакомы с Мавридисом? — поинтересовался он.
Но Бекас уже погрузился в свои мысли. Стало быть, Мавридис и Ангелоглу — одного поля ягоды. Что ж, тем лучше, значит, Ангелоглу наверняка надо искать у него.
Он снова смежил веки. Ему наконец удалось заснуть, и он проспал до самых Салоник.
Полицейский открыл глаза и потянулся. Сосед глядел на него с улыбкой.
— А вы неплохо поспали.
Бекас улыбнулся в ответ. Ему вдруг стало совестно оттого, что с этим добродушным человеком он был чуть ли не груб.
— Да, доброе утро, — пробормотал он.
Потом снял с багажной сетки свой чемодан и на прощанье пожал попутчику руку.
— Долго вы пробудете в Салониках? — поинтересовался тот.
— Не знаю, как дела пойдут…
Несмотря на ранний час, на вокзале было оживленно. Бекас подошел к ближайшему такси.
— В «Асторию», — сказал он.
Он давно не был в Салониках и из окна машины с любопытством разглядывал пробуждающийся город. Они проехали по улице Эгнатия, потом свернули на улицу Цимиски. Магазины еще были закрыты.
Сначала он собирался зайти в жандармерию, но потом передумал. Что он там скажет? Ведь, кроме слов Талии Халкьи, у него нет никаких данных. Нет, лучше самому заглянуть в Бахце-Цифлик. Из раздумий его вывел голос шофера:
— Приехали, господин.
Такси стояло перед гостиницей «Астория». Бекас почувствовал запах моря: улица располагалась параллельно набережной.
Он расплатился и с чемоданом в руке вошел в центральную гостиницу. Хотя никаких знаменательных событий в городе вроде не происходило, «Астория» была переполнена. Бекасу пришлось довольствоваться маленькой комнаткой на пятом этаже.
В номере он первым делом выглянул в окно: солнце уже поднялось, день будет прекрасный. Несмотря на мучительную усталость последних суток, спать Бекасу не хотелось.
Раздевшись, он стал бриться. К счастью, была горячая вода. После бритья всегда чувствуешь себя бодрее. Потом пустил холодную воду и с удовольствием подставил голову под струю. Свежевыбритый, в чистой рубашке, он как будто стряхнул с себя усталость.
Бекас вышел из гостиницы и двинулся в сторону набережной. Кафе уже открылись. Он добрел до Белой Башни и, сев в кресло, заказал кофе. Небольшие волны бились о мол, запах морских водорослей приятно щекотал ноздри.
— С какого причала отправляются катера в Бахце-Цифлик? — спросил он официанта, принесшего ароматный кофе.
— Оттуда.
Там, куда он указал рукой, небольшое моторное судно со скамьями на палубе уже покачивалось на волнах.
— Когда отплывает?
— В половине восьмого.
У Бекаса еще оставалось время. Он не спеша с наслаждением выпил кофе. Салоники в утренней дымке были особенно красивы.
