— Жаль. Ты — добрая. А где ты живешь?
— В Москве. Сюда от мужа сбежала.
— Пил? — понимающе кивнул Максим.
— Изменял, — ответила я.
— Мамка тоже папку лупила, кричала, что он с другими таскается, а когда умер — плакала.
— А ты мать любишь? — спросила я.
Вопрос оказался для Максима неожиданным. Похоже, никто и никогда его об этом не спрашивал. Поэтому он помедлил, прежде чем ответить.
— Она хорошая. Только когда денег на водку нет, злая делается. Катьку бьет, чтобы бабушка денег дала. Бабушка Катьку жалеет и дает. А когда я дома, мать себя тихо ведет.
— Тебя, что ли, боится?
— А я ей бутылку приношу.
— А где же ты бутылку берешь?
Максим пожал плечами:
— В соседнем дворе самогон гонят. Я тетьке Сашке огород вскопаю, она со мной самогонкой расплатится.
— А участковый про самогонку знает?
Максим посмотрел на меня с удивлением: я вправду такая дура или прикидываюсь?
— Конечно, знает. Он всегда исправно за деньгами приходит. А если меня увидит, обязательно спросит: «Ну что, Максим, с огородом управился? Можно тебя ловить и в детский дом везти?» Он хороший. Это директриса противная и воспиталка. Все время у нас сигареты отбирает, а сама на задний двор в кусты курить бегает.
— Понятно. Слушай, а зачем ты куришь? Вредно, и расход большой.
Максим вздохнул, совсем по-взрослому. Мужик, обремененный мужицкими заботами.
— Надо бросать. Трудно только, все мои друзья курят.
— Я тоже твой друг, и я не курю.
Максим колебался. Я ждала, хотя в душе себя ругала: «Ну чего я к пацану прицепилась, пусть бы себе курил…» Наконец Максим решился — сунул руку в карман и достал помятую пачку «Примы».
— На, выкинь, больше не буду.
Я задумалась: выбросить сигареты самой или предоставить это Максиму. Мол, ты принял решение, ты и выполняй. Открыла было рот, чтобы произнести эти правильные слова, и — закрыла. Максим смотрел на меня снизу вверх с недоверчивой надеждой.
— Давай, — протянула я руку. Взяла пачку, высыпала сигареты в унитаз, спустила воду, а пустую пачку бросила в мусорное ведро.
— А теперь чистить зубы и спать. Я постелю тебе на диване.
— Хочешь, я тебе тоже огород вскопаю?
— Хочу. Лопата в сарае во дворе.
Максим уснул быстро, а я наконец-то добралась до ванны и любовного романа. Но лорд Грей казался уж очень картонным. И Лехин маньяк — совсем не страшным. Ну в самом деле, что такое смерть рядом с невозможностью залезть среди бела дня с ногами на диван, открыть пачку чипсов и включить телевизор, хрустя поджаренной картошкой. А ведь в детском доме этого делать нельзя. Нельзя среди ночи прошлепать на кухню и заглянуть в холодильник. Нельзя лежать в ванне с книгой в руках. Нельзя громко ссориться и плакать, если тяжело на душе. Нельзя сказать взрослой тете: «Дура». Нельзя завести котенка. Нельзя сделать рогатку. Нельзя с балкона пускать бумажные самолетики или обливать прохожих водой в жаркий летний день. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Можно только быть послушным мальчиком.
Один раз в своей жизни я была в пионерском лагере, когда летние каникулы совпали с очередным папиным переводом. До этого каждое лето мы проводили в деревне. Там было много работы, но и много свободы. Мы могли гулять до утра, есть что угодно, сидеть в речке до посинения, ходить босиком. Правда, от прополки огорода, стирки и уборки нас тоже никто не освобождал. Но работа не казалась обузой. Спрашивали только за результат, процесс никто не контролировал. Мы с троюродной сестрой считались девками работящими и справными. А в лагере! В палатах можно было находиться только ночью или во время тихого часа. Кормили нас пять раз в день, но по расписанию. И хотя еды было много, я все время ходила голодная. Купаться разрешали при температуре воды не ниже двадцати двух градусов. И не заплывать за буйки! Никакой работы, но множество мероприятий. И бедная библиотека. Я еле дождалась конца смены и со слезами на глазах упросила маму взять меня домой. Лучше я помогу ремонт делать и чемоданы паковать. Больше мы в детских учреждениях не отдыхали и ничуть об этом не жалели. Но прожить в режиме пионерского лагеря всю жизнь!
Я заглянула к Максиму, поправила сползшее одеяло и отправилась спать. И кто придумал вставать в семь утра? К моему огромному удивлению, я не только встала в семь утра, но и сделала зарядку, и облилась холодной водой, и сварила картофельное пюре. Не будет же Максим питаться одними бутербродами. А Максим спал. Кивнул, не открывая глаз, на мое: «Пока».
