– Но Ирод позабыл пригласить на званый вечер одного человека, и этот человек, узнав, что ему отказано в чести быть среди приглашенных, пришел в ярость. Это был не кто иной, как Креститель, сам Святой Бернар.
Под усиленный грохот консервных банок на сцену вышел Святой Бернар. Он запел куплеты Тореодора из «Кармен», но с новыми стихами, в которых звучала обида на неполучение приглашения и хула в адрес тетрарха за то, что тот взял в жены жену брата. Завершив арию, Святой Бернар присоединился к Любимой Матушке, игравшей Салями, в любовном дуэте из «Богемы».
– И вот Ирод приходит в бешенство и приказывает своим оруженосцам заточить Крестителя в подземную темницу. Но Святой Бернар Креститель сражает наповал три сотни солдат, сокрушая их ослиной челюстью!
И для пущей убедительности Святой Бернар минут двадцать наносит удары направо и налево, сея смерть вокруг себя. Сцена наполнилась санитарами с носилками, сестрами милосердия, а за ними появились и свежие оруженосцы. Не переставая петь, Святой Бернар продолжал разить оруженосцев наповал. Сражение было удивительным и очень понравилось невзыскательному зрителю, но силы оказались неравными, и Креститель был-таки схвачен и уведен за кулисы. Чтобы отпраздновать победу Ирода, тысяча новых танцовщиц вышла на сцену под звуки триумфального марша из «Аиды».
Плуто перешел к описанию внезапной любви Крестителя и Салями, чему Ирод вознамерился воспротивиться, потому что сам полюбил принцессу. Салями же, надеясь спасти любимого, обратилась к матери – Иродиаде, которая убедила дочь (эту часть Плуто целиком выволок из фильма Риты Хэйворт) исполнить для тетрарха «Танец семи вуалей», за что тот обещал любую милость. Салями полагала, что милостью будет освобождение Святого Бернара, но зловредная Иродиада решила потребовать его голову на серебряном блюде. Какой коварный план! По крайней мере так было задумано, однако в тот самый момент, когда должна была начаться сцена большой вокально-риторической перебранки между супругами Антипасто, появился неведомый мне балет девушек-рабынь. Плуто в бешенстве подавал мне знаки, требуя прийти за кулисы. Извинившись перед Фрэнглом, Куилти и преподобным капитаном, я оставил свое центральное место в первом ряду и отправился узнать, что у них не так.
– Ирод нас бросил! – полным отчаяния тоном заявила Кли, выставив мне напоказ сброшенный улизнувшим артистом костюм. – Он не дождался своей очереди бежать к Холму Игле с египтянами.
– Неужели ушли уже все любимцы? – спросил я. Но в вопросе не было необходимости, потому что я прекрасно видел плотный поток заключенных, торопливо выбегавших за ворота под наблюдением Палмино и четверых его друзей. Они добровольно вызвались пропустить сценическое зрелище, чтобы стоять в этот вечер на часах в сторожевых башнях. Многие любимцы присоединялись к толпе убегающих, едва скрывшись за кулисами после исполнения своей партии.
– Ушло только шесть тысяч, – признался Плуто. – Мы отстаем от графика на десять минут, потому что опоздали с поднятием занавеса, но нагоняем. Проблему создал Ирод. Мы забыли назначить дублера, поэтому никто не знает роли.
– Кто-то обязан его заменить – это же очевидно. Мне безразлично, кого вы в это нарядите.
– Мы подумали, – нерешительно начал Святой Бернар, – что, может быть, ты…
– Видишь ли, мой дорогой, остальные любимцы понятия не имеют, чем мы тут занимаемся, – пояснила Кли. – Довольно легко вытолкнуть на сцену девушек, которые исполнят танец живота, но актер в роли Ирода должен, помимо прочего, причинять себе душевную боль, стремясь выглядеть вульгарным. Вот мы и подумали, коль скоро ты уже так хорошо знаешь Дингов…
– Но они уже тоже хорошо знают меня.
– Да с этим громадным животом, фальшивыми усами и накладным носом… а если еще нарумяниться… и накрасить брови… они тебя не узнают. Белый Клык, пожалуйста, не упрямься. Мы ведь не можем заставить этих несчастных девушек-рабынь танцевать до полуночи.
Чтобы не терять времени даром, Кли одновременно готовила меня к исполнению роли, поэтому к концу ее увещеваний я более годился для выхода на сцену, чем для возвращения в зрительный зал. Мне пришлось сдаться. Кроме того, как Плуто хорошо знал, я был предан любительскому театру.
