— Элиза? — Финч повернулся ко мне, когда я отдавала дворецкому накидку. — Вы себя плохо чувствуете?
Я действительно чувствовала себя неважно, но решила, что не скажу об этом опекуну, иначе наш разговор снова не состоится и теперь уже по моей вине.
— Нет, — покачала головой, — просто немного устала, — и подняла на него взгляд. — Мы поговорим?
— Я обещал, — по виду сэра Генри было заметно, что этот разговор ему крайне нежелателен, но он был из тех людей, что держат данное слово даже себе во вред.
— Пойдемте в мой кабинет, там всегда горит огонь. Я попрошу принести туда вам чай, а мне виски.
Я коротко кивнула и подождала, пока Финч отдаст распоряжения дворецкому, а затем последовала за ним, держась на расстоянии пары шагов.
В кабинете милорда был разожжен камин, и было тепло и уютно. Я опустилась в одно из кресел, которое Финч пододвинул к огню, и почувствовала, как усталость навалилась на меня своей тяжестью. Веки отчего-то стали наливаться свинцом, и я откинулась на спинку кресла, пытаясь расслабиться.
Мы дождались, пока слуга принесет поднос с чаем для меня и виски для лорда и лишь, когда за ним закрылась дверь, сэр Генри заговорил.
— Итак, сперва я отвечу на ваши вопросы, на которые обещал ответить.
Я кивнула и потянулась за чаем. Собственная рука показалась мне неожиданно слабой. В ручку чашки вцепилась, словно из последних сил. Поднесла к губам и вдохнула густой аромат.
— Итак, первый вопрос и первый ответ — зачем я ездил в Каслрок, — начал Финч.
Я снова кивнула, как заводная кукла. Чай немного взбодрил меня, но сонливость набросилась с прежней силой, едва я расслабилась у огня.
— Во время посещения дорогих дам, леди Аштон и ее подруг мне пришло письмо... очень срочное послание от Отиса из Каслрока, в котором он сообщил мне, что мой брат. — Финч сделал паузу и покосился на меня, — я знаю, что вы видели его, —затем продолжил, — так вот, что мой брат каким-то чудесным образом смог сделать то, что у него не получалось на протяжении более чем десятка лет.
Я чуть оживилась. Теперь уверенная в том, что Отис рассказал о моем печальном приключении в часовне, откуда они выносили меня вместе с миссис Хьюз. Это было неприятно, поскольку я доверяла дворецкому и его слову. Он обещал мне, что не скажет опекуну, а сам.
— И что же он сделал? — спросила я немного вяло.
— Он покинул часовню! — ответил Финч. — И замок, который до этого удерживал Эдварда, не смог его в этот раз удержать. Мне не трудно было сопоставить некоторые факты, одним из которых оказалось ваше неуемное любопытство. Но именно оно помогло мне узнать то, что вы так сильно и старательно скрывали от меня, милая леди.
Я вздрогнула.
— Я узнал про ваш дар!
— Но как? — сказать, что я была удивлена, означало ничего не сказать.
На какой-то миг из тела ушли и сонливость, и усталость, сменившись страхом от разоблачения. То, что я так упорно скрывала, было раскрыто. Хотя я до сих пор не знала, как Финч это сделал, поскольку о моем даре не знал никто… кроме моей матери. Матери, которой, увы, давно не было в живых. Да и она, если говорить честно, не была уверена в том, что он у меня проснулся в полную силу.
— Вы молчите, Элиза? — Финч подошел к креслу и склонился надо мной. — Я был очень зол, узнав это. Я ведь спрашивал вас, Элизабет, о вашем даре и вы продемонстрировали мне лишь жалкий уровень маги огня.
— Почему это так важно для вас? — спросила я и напомнила. — А ваш брат! Вы сказали, он сбежал!
— Это еще одна большая неприятность, с которой мне предстоит разобраться, — Финч распрямился. — Но об Эдварде позже и к тому же, он не ваша забота, хотя именно по вашей милости смог уйти из часовни.
— Но я ничего не сделала для его побега! — возразила я и поставила чашку на стол.
— Если вы думаете, что я каким-то образом ему помогла, то смею вас уверить, вы ошибаетесь!
— Но вы помогли! — он отошел к камину и протянул руки к огню. Пламя, в свою очередь, потянулось к магу, словно младенец к матери.
— Но я отвлекся. Продолжу! — он так и не повернулся ко мне, вглядываясь в огонь.
Я же продолжала следить за ним. Мужчина у камина казался мне обманчиво спокойным, и я не понимала, как притом что он, по его словам, будучи злым на меня, подарил этот невероятно дорогой подарок, что сейчас грузом лежал на груди. К чему был этот танец, что вскружил мне голову и позднее — признание в карете о своем интересе и симпатии? Я совершенно ничего не понимала и меня удивили слова опекуна о том, что я, якобы помогла убежать его брату.
