Я перестала понимать, что говорю. Перед глазами стали появляться неясные образы, воспоминания из детства, смешавшиеся с картинками настоящего.
Мой дар.
Мама называла меня безстихийница, но по правде говоря, я обладала магией. Я была подобна некроманту, но и таковым не являлась. Моя сила позволяла мне дать шанс на жизнь умирающему и могла забрать ту же жизнь из здорового человека. Я была черным магом, магом смерти, магом, который не должен пользоваться своим даром, поскольку тот может погубить его самого. А где-то в самой глубине таился дар магии огня, который так и не успел развиться во мне, подавленный другим, темным и более сильным. Некромантов не любят. Их бояться, но и уважают. Только вот женщины, обладающие подобными возможностями, явление столь редкое, что я не помню, когда в последний раз сталкивалась с ними, даже на страницах книг, описывавших темную половину нашей истории. Они рождались раз в пятьдесят лет. Порой и того реже.
Я могла отнять жизнь и могла ее возродить. В отличие от некроманта, у меня не было силы вернуть уже умершего, но если в человеке или любом живом существе теплилась хотя бы капелька жизни, если он находился на самой грани, я могла вернуть его назад, вырвать из объятий смерти, потому что я была и магом жизни. Вот такой непонятный и редкий дар.
— Элизабет! — крик Финча я услышала уже, когда сползла с кресла прямо ему в руки. Мне стало холодно и горячие объятия моего опекуна больше не согревали меня.
— Элиза, Элиза! — раздавалось откуда-то уже словно издалека. Я проваливалась в темноту. Липкие объятия вырывали меня из рук сэра Генри. Что происходило, я не понимала. А затем все исчезло и время для меня остановилось.
— Что это могло быть? — спросил чей-то голос. Часы на камине тикали, горел, потрескивая, огонь, кто-то шагал за приоткрытой дверью, а я лежала, чувствуя необыкновенную слабость. Рядом сидела, склонив надо мной свое лицо Люси и, увидев, что я очнулась, она широко улыбнулась, и открыла было рот, намереваясь что-то сказать, но я покачала головой, призывая ее к молчанию, и кивнула на двери. Я хотела услышать разговор, который происходил в коридоре. Один из голосов принадлежал сэру Генри, второй мне был незнаком.
— Я не могу объяснить точной причины, — последовал ответ чужака, — но кто-то явно пытался избавиться от вашей подопечной.
— Яд? — холодно поинтересовался Финч.
— Да.
Затем раздался какой-то шелест и звуки удаляющихся шагов. И все что я расслышала было:
— Давайте пойдем в мой кабинет. Поговорим там, — сказал опекун, и мужчины удалились.
— Что произошло? — едва стихли звуки шагов, я обратилась к подруге.
— Лучше скажи, как себя чувствуешь? — она протянула руку и прикоснулась к моему лбу.
— Сносно! — ответила тихо и не покривила душой. Слабость присутствовала, но совсем иного рода, будто я переболела и теперь медленно, но верно, шла на поправку. — Ты лучше расскажи, как долго я была без сознания?
Люси уселась поудобнее на кровати, чуть наклонив ко мне голову.
— Ты пролежала так почти сутки!
— Что? — мне казалось, что я проспала как обычно и сейчас за окном утро.
Окна... Мой взгляд метнулся к зашторенным окнам.
— Я спала, и было уже далеко за полночь, скорее даже ближе к утру, часа три ночи, когда в мою комнату постучали, — начала Люси. — Я проснулась, еще толком не понимая, что происходит, а затем решила, что это ты вернулась с бала и захотела мне что-то рассказать, но потом подумала, что ты не стала бы меня будить и подождала до утра.
Я вслушивалась в ее рассказ, лежа на подушках. Люси говорила как-то торопливо, словно боялась, что нас сейчас прервут.
— Когда я спросила, кто стучит, то с удивлением услышала голос лорда Финча, который просил меня срочно выйти к нему.
Мои брови поползли вверх, а Люси рассказывала дальше.
— Я накинула халат и открыла двери. Твой опекун стоял в коридоре, двери в твою комнату были распахнуты, а вид у лорда Финча был. — она запнулась, словно стараясь подобрать слова, — взъерошенный, что ли, и… мне показалось, он взволнован и напуган!
— Напуган? — удивилась я. Как-то слово «страх» у меня не ассоциировалось с сэром Генри, но не верить Люси я не могла.
