Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI – начале XVII вв. - страница 94

Последующая депеша нунция от 25 апреля[766] и краткие записи о сейме в одном из рукописных сборников собрания Чарторыйских[767] сообщают уже о принятых решениях. Сейм постановил направить в Москву «великих» послов с требованием вернуть территории, некогда принадлежавшие Великому княжеству Литовскому: Смоленск и Северскую землю. Послы должны быть отправлены из Люблина, куда по окончании работ сейма направились король и часть сенаторов[768]. В зависимости от полученного ответа вопрос об отношениях с Россией должен был решаться на следующем сейме.

Решения явно носят характер компромисса между двумя группировками коронных феодалов. Сторонники Я. Замойского приняли план действий великопольских политиков, а те дали заверение, что, если их план не увенчается успехом, они согласятся на войну. Вынужденное согласие Литвы на эти решения было, вероятно, следствием того, что в 1589 г. главные группировки коронных феодалов договорились между собой о политике по отношению к России. Показательно, что часть сенаторов и шляхетские послы предложили не сдавать вотированные налоги в королевскую казну, где они могли быть растрачены на разные нужды, а поместить их на хранение у выборных представителей в воеводствах, «чтобы иметь готовую сумму на случай войны с Москвой». Сама постановка этого вопроса ясно говорит, что большинство представителей Короны хорошо понимало, что принятые решения ведут к войне.

Вместе с тем, дав согласие на встречу в Таллине короля с его отцом, сейм не принял никаких решений о возможных условиях союза между Швецией и Речью Посполитой, в чем сказалось, как представляется, и пренебрежительное отношение шляхты к военным возможностям шведского королевства, и стремление не допустить усиления этого государства за счет России. Интересы господствующего класса Речи Посполитой, желавшего укрепить свои позиции за счет шведского королевства, и шведских политиков серьезно расходились. Этими разногласиями, вероятно, следует объяснить тот факт, что вопреки решениям сейма ни из Люблина, ни из Вильно, где король совещался с сенаторами перед выездом в Таллин, так и не было отправлено намеченное посольство в Москву. Вероятно, король хотел перед отъездом послов получить советы от Юхана III, что позволило бы в какой-то мере согласовать эту дипломатическую акцию со шведскими интересами. Тем временем летом 1589 г. на Речь Посполитую обрушился страшный татарский набег, что явилось началом серьезного обострения в отношениях между Речью Посполитой и Турцией. В этих условиях ждать уступок от России было явно нереально, и неудивительно, что решение о посольстве в Москву было молчаливо отменено, а на съезде в Таллине сенаторы отказались обсуждать со шведским королем вопрос о союзе против России[769].

Для кругов, группировавшихся вокруг Я. Замойского, столкновение с Турцией было лишь досадной отсрочкой. Они постарались вернуться к своим планам, как только наступил благоприятный момент. Уже поздней осенью 1589 г., когда обозначились первые признаки разрядки в отношениях с Турцией, Я. Замойский предложил королю после заключения мира с Турцией обратить против России набранную на случай войны армию. Наряду с другими доводами канцлер использовал и следующий, звучавший наиболее весомо для Сигизмунда III: сведения о военных приготовлениях в России, направленных против Швеции[770]. Ход оказался удачным: король солидаризовался с его планами, и Я. Замойский получил полномочия составить королевскую инструкцию на предсеймовые сеймики[771].

Текст этого документа позволяет выявить главные очертания внешнеполитической концепции экспансионистских группировок господствующего класса Речи Посполитой на рубеже 80–90-х годов XVI в. В инструкции снова доминировала тема опасности, угрожающей Речи Посполитой со стороны России. Я. Замойский заверял шляхту: правительство имеет «надежные доказательства» того, что разоривший страну летом 1589 г. татарский набег был организован русскими дипломатами. Царь, по словам канцлера, послал хану пятьдесят тысяч золотых за то, чтобы татарская орда пошла разорять Речь Посполитую