Трагедия разыгралась 20 ноября (2 декабря) 1805 года в 120 километрах от Вены, западнее деревни Аустерлиц. Разгром русско-австрийских сил был полным. Оба императора, Франц и Александр, в панике бежали с поля битвы. По свидетельству очевидцев, молодой русский государь дрожал как в лихорадке и плакал, потеряв самообладание. Горькие императорские слезы присутствуют во всех описаниях аустерлицкого позора. Что делать, не каждый Александр обязательно Македонский.
Сам Александр Павлович, нужно отдать ему должное, необходимые выводы из поражения извлек, поняв, что далеко не всегда присутствие императора в действующей армии усиливает ее боевой потенциал. Как император и политик, он, естественно, и дальше вмешивался в военно-стратегические вопросы, но уже редко пытался сам строить колонны в боевой порядок. В войне 1812 года всю полноту военной власти он отдал в руки опытного Кутузова.
В роли неформального главнокомандующего царь снова испытал себя лишь в 1814 году на европейском театре военных действий, уже после смерти Кутузова, и на этот раз справился со своей задачей неплохо. Слабость, проявленную им под Аустерлицем, Александр I также искупил с лихвой, позже он не раз мужественно держался под яростным обстрелом противника, подавая пример другим.
Следующим российским императором, кто рискнул возложить на себя бремя главнокомандующего, оказался Николай II. И именно этот шаг стал его последней, роковой ошибкой, во многом спровоцировавшей революцию 1917 года.
«Корсиканское чудовище» у беззащитного глобуса. Как резать мир: вдоль или поперек?
Третья коалиция закончила свое существование. Император Франц отправился мириться к Наполеону. Тот принял его корректно, но потребовал, чтобы остатки русских войск немедленно покинули Австрию. Наполеон вошел в Вену, а Австрийскую империю еще раз значительно урезал.
Прусскому дипломату Гаугвицу, направлявшемуся к Наполеону от своего короля с резким ультиматумом, пришлось по приезде импровизировать и горячо поздравлять французского императора с блестящей победой. Выслушав прусского посланника, Наполеон не без ехидства заметил: «Фортуна переменила адрес на ваших поздравлениях!» Чуть позже Пруссия, полагаясь лишь на собственные силы, попыталась в одиночку бросить вызов Наполеону. Попытка закончилась плачевно. Молниеносно разгромив 180-тысячную прусскую армию, Наполеон подчинил себе всю Германию.
Глава английского правительства и вдохновитель третьей коалиции Уильям Питт, не пережив катастрофических новостей об итогах Аустерлицкого сражения, скончался. Если бы он не скончался тогда, то наверняка умер бы от удара 21 ноября 1806 года, когда Наполеон, добив остатки прусской армии, подписал в Берлине декрет о континентальной блокаде Великобритании.
Русский царь, уединившись в Петербурге, переживал трагедию. Царь по-своему наказал и себя самого, и Кутузова. Когда Георгиевская кавалерская дума предложила императору (в награду за участие в боевых действиях) высшую степень самого почетного в России ордена, царь согласился принять лишь «знак четвертого класса». Кутузова наградили орденом Святого Владимира I степени, но тут же отправили с глаз долой в Киев военным губернатором. Многим другим генералам, участвовавшим в сражении под Аустерлицем, досталось больнее. Умные догадались сами подать в отставку, других уволили. Двух генералов после возвращения из плена судили и разжаловали в рядовые.
Пережитый позор наложил отпечаток на характер Александра. Один из очевидцев писал:
Аустерлицкая баталия сделала великое влияние над характером Александра, и [ее] можно назвать эпохою его правления. До того он был кроток, доверчив, ласков, а тогда сделался подозрителен, коварен, строг до безмерности, неприступен и не терпел уже, чтобы кто говорил ему правду; к одному Аракчееву имел полную доверенность…
С консерватором Аракчеевым, с которым Александр сошелся еще во времена пребывания Павла в Гатчине, молодому императору в эти дни было действительно проще. Это так. Аустерлиц и последовавшие вслед за ним события стали причиной того, что Александр начал постепенно расходиться даже с самыми близкими своими друзьями-либералами. Подал в отставку Адам Чарторыйский. Поляк в специальной записке императору не побоялся высказать все, что думал о его попытке стать великим полководцем:
