— Ты прав на сто пятьдесят процентов, — согласился Рис. — Однако рано или поздно они должны разгадать нашу стратегию. Удивительно, что они не кокнули этого парня и не объявили планету своим открытием.
— Они видели, как он нажимал кнопку, и потому не осмелились, — сказал Маккечни.
— Кнопку? Какую ещё кнопку?
— В том домишке есть кнопка. Когда её нажимаешь, под синим стеклянным колпаком загорается лампочка.
— Ну и что? Загорается, а дальше?
— А дальше ничего. Просто от нажатия кнопки вспыхивает синий свет.
Рис наморщил лоб, пытаясь уловить смысл в словах второго пилота.
— Слушай, я что-то тебя не понимаю, — наконец откровенно признался он.
— Не ты один. Незваные гости тоже не поняли, потому и поспешили убраться.
— Всё равно не понимаю.
— Смотри, для освоения космического пространства любая раса должна обладать достаточно высоким уровнем интеллекта. Согласен?
— Да.
— В отличие от разного рода свихнутых и повёрнутых разумные существа предсказуемы. Не во всём, но в главном: они всегда действуют разумным образом. Никогда, ни при каких обстоятельствах они не сделают ничего заведомо бессмысленного. А значит, кнопка и синий свет должны обязательно иметь какую-то цель, причём разумную цель.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что мы обвели антареанцев вокруг пальца с помощью бутафорской штучки и они на неё всерьёз клюнули?
— Нет, парень, одной штучкой тут не обойдёшься. Знаешь, чем мы их обдурили? Мы подыграли их стереотипу мышления. Тому самому, что ты демонстрируешь мне сейчас.
— Я? — вспыхнул Рис.
— Только не сходи с ума и не относись к этому чересчур серьёзно. Такой стереотип мышления вполне естествен. Ты — штурман, человек космической профессии, живущий в эпоху освоения космоса. Поэтому ты с большим уважением относишься к физике, астронавтике и прочим наукам космической эры. Ты так благоговеешь перед точными науками, что забыл о другой, не менее важной науке.
— Интересно, о какой же?
— О психологии. Она ведь тоже наука, — сказал Маккечни.
Пленника сковали на славу — по рукам и ногам. Стражники помирали со смеху, глядя на его неуклюжие подскоки (щиколотки стянуты цепями) и, развлекаясь, гнали по коридору всё быстрее. Под звон кандалов его впихнули в большую комнату; кто-то указал на стул перед длинным столом, кто-то толкнул пленника с такой силой, что он едва не плюхнулся мимо сиденья. Короткий тёмный ёжик волос чуть встопорщился, и это была единственная заметная реакция. Пленник поднял глаза — такие светлые, что зрачки, казалось, были вморожены в лёд — и в упор взглянул на сидящих за столом, без приязни или вражды, злобы или заискивания. Бесстрастный, оценивающий взгляд — и на удивление спокойный.
На лицах семерых гомбарийцев можно было прочесть разные чувства: насмешку, отвращение, удовлетворение, любопытство, ликование, высокомерие. Они казались гуманоидами, но примерно в той же степени, что и горилла.
— Итак, — пришепётывая на каждом третьем слоге, начал тот, что сидел в центре, — ваше имя Уэйн Тейлор?
Ответа не последовало.
— Вы прибыли с планеты, именуемой Терра?
Человек молчал.
— Незачем тратить время, Паламин, — вступил сидящий по левую руку от главного. — Не хочет отвечать по доброй воле, заставим.
— Разумеется, Эккстер, — и Паламин вытащил увесистый молоток, широкий с одной стороны, узкий и заострённый с другой. — Как вам понравится, существо без имени, если мы раздробим ваши кости, начав с конечностей?
— Мне это не понравится, — признал Уэйн Тейлор.
— Весьма разумно, — одобрил Паламин, со значением выложив молоток на середину стола. — Вас обучали языку, так что даже несмотря на природную тупость, вы способны понять наши слова. Так или иначе, но вам ПРИДЁТСЯ всё рассказать.
— Добровольно или по принуждению, — встрял Эккстер, облизывая губы. — Иного выбора нет.
— Совершенно верно, — подтвердил Паламин. — Поэтому постараемся избежать болезненных эпизодов. Ваше имя Уэйн Тейлор и вы прибыли с планеты, называемой Терра?
— Я сообщил об этом в первый же день.
— Знаю. Но тогда мы плохо понимали друг друга, и лучше избежать недоразумений. С какой целью вы высадились на Гомбаре?
