- Миллер, - шепчу я, - Джеймс говорит, что сегодня обработчиков больше. Думаешь, они тут из-за тебя?
Миллер облизывает нижнюю губу, потом кивает.
- Может быть. Давай тогда уйдем после ланча, - говорит он. - Пойдем ко мне домой.
Я киваю и пишу Джеймсу смс. Я рада, что мы уйдем. Последнее, чего я хочу — видеть, как моего лучшего друга забирают. Снова.
* * *
Я сижу рядом с Миллером на его кровати, покрытой цветастым одеялом. Джеймс, на кухне, роется в холодильнике. Миллер снова жует ноготь большого пальца, и когда он принимается за другой палец, я вижу, что его ногти так коротко обкусаны, что под заусенцами еще видна кровь. Я отталкиваю его руку от лица, и он кладет ее себе на колени.
- Сегодня видел ее на пути в школу, - говорит Миллер, глядя в венецианское окно, перед которым мы сидим.
- Лейси?
- Ага. Ехал мимо Самптера и увидел ее на парковке, она говорила с Эваном Фрименом. Она... смеялась.
Он снова принимается за свой ноготь, но я его не останавливаю. Вместо этого я кладу голову на плечо Миллера и вместе с ним смотрю в окно.
Несколько месяцев после окончания лечения возвращенцам не разрешают слишком тесно общаться с людьми, но им разрешается заводить пару-тройку друзей, особенно, если и те тоже успешно закончили Программу. Полагаю, обработчики считают, что два вычищенных человека не могут плохо влиять друг на друга. До того, как встречаться с Миллером, Лейси и правда несколько раз ходила на свидания с Эваном Фрименом. Она говорила, он слишком усердно работает языком, когда целуется.
А теперь от того, что Лейси говорила с ним, смеялась, и все это время не понимала, что она уже знает его, мне нехорошо. Это так сводит с ума, что я не могу это вынести.
- Как думаешь, что они там с ней сделали? - спрашиваю я, сомневаясь, что хочу услышать ответ.
- Препарировали, — отвечает Миллер, выплюнув кусочек ногтя. - Вскрыли ей голову и вытащили все кусочки мозаики, а потом сложили снова, чтобы получилось счастливое лицо. Как будто она теперь не настоящая.
- Мы этого не знаем, - говорю я. - Может, внутри она все та же. Она просто не помнит.
- А если и не вспомнит? - Он поворачивается ко мне, по его щеке течет слеза. - Ты и правда думаешь, что все может быть как раньше? Она пуста, Слоан. Она теперь — живой труп.
Я не хочу верить в это. Я смотрю на возвращенцев уже больше двух лет, и хотя наше общение не заходит дальше случайных разговоров в очереди, я уверена, что они все еще люди. Просто... отполированные, как будто все прекрасно. Им промыли мозги, что-то в этом роде. Но они не пусты. Не может этого быть.
- Было бы лучше, если бы она умерла, - шепчет Миллер. Я подскакиваю и яростно смотрю на него.
- Не говори так, - говорю я. - Она не мертва. Потом, через какое-то время, мы попробуем снова. Может, она не узнает тебя, Миллер. Но ее сердце узнает.
Он качает головой, избегая встречаться со мной взглядом.
- Нет. Я сдаюсь. Я отпущу ее, как мне и сказал психолог.
После того, как ее забрали в Программу, мне, Джеймсу и Миллеру предписали пройти две недели ежедневной интенсивной терапии, помимо наших обычных процедур. Их интересовали детали, те вещи, которые можно было бы использовать в ее лечении. Но на самом деле, я думаю, они пытались выяснить, не были ли и мы заражены. К счастью, нет.
Я хочу сказать Миллеру, чтобы он не торопился, подождал и попробовал завоевать ее снова. Но каким-то образом я знаю, что он прав. То, как Лейси выглядела, то, что она делала. Она уже не та. И, наверное, никогда не станет прежней.
Я помню, как Миллер в первый раз встретил Лейси. Я подвела его к нашему столику, надеясь познакомить их, но Лейси стояла в очереди в столовую и спорила с женщиной за стойкой. На ней было то нелепое платье в черно-белую полоску, из-за которого она была похожа на Биттлджуса. Но у Миллера на лице сразу появилось щенячье выражение. Он подвинулся ближе и сказал нам с Джеймсом, что именно о такой девушке он и мечтал — такой, которая сведет с ума его мать.
Я толкнула его в плечо, но Джеймс, который сидел за столом, рассмеялся.
- Не делай этого, друг, - Джеймс сказал ему с усмешкой. - Она — черная вдова. Она таких олухов, как ты, на завтрак ест.
