- Я знаю все, что ты думаешь, - бормочу я, чувствуя, как на грудь давит отчаяние.
Лицо Джеймса смягчается.
- Иди сюда, - говорит он. Сначала я не шевелюсь. Опасность, грозящая Миллеру, нависает над машиной, над всем миром, до удушья маленьким.
- Слоан, ты нужна мне, - говорит Джеймс хриплым голосом.
И когда я слышу его мольбу, я отставляю все в сторону. Я склоняюсь к нему, впиваюсь ногтями в его спину, прижимая его к себе. Он вздрагивает и сжимает меня еще крепче. Как только мне исполнится восемнадцать, мы с Джеймсом уедем из города, начнем сначала в другом месте. Но пока мы не можем уехать. Они найдут нас, объявят оранжевую тревогу, чтобы разыскать нас. Мы никогда не убежим. Никто никогда раньше не убегал.
Мы крепко обнимаем друг друга, пока рука Джеймса не скользит вниз, по моему бедру, останавливается под подолом юбки. Его дыхание учащается.
- У меня губы устали от разговоров, - шепчет он мне в ухо. - Теперь поцелуй меня, дай мне забыть.
Я откидываюсь назад, вижу в глазах Джеймса смесь печали с желанием. И я шепчу, что люблю его, потом забираюсь к нему на колени и целую его, как будто мы целуемся в последний раз.
* * *
На уроке экономики я смотрю на Миллера, который сидит рядом со мной с опущенной головой, он что-то рисует в блокноте, который спрятал под партой. Я проверяю, нет ли в его поведении чего-то, из-за чего его могут пометить. Кажется, он в порядке.
- Ну? - шепчу я, когда учитель начинает ходить по рядам, собирать тесты, - Что случилось у Лейси?
Миллер перестает рисовать.
- Я проскользнул внутрь через окно, после того, как ее родители заснули. Я пытался сказать ей, что не причиню ей вреда, но она начала плакать, - он качает головой. - Она подумала, что я пришел, чтобы убить ее или что-то в этом роде. Кто знает, что в Программе ей наговорили обо мне.
Я кладу руку на лоб, облокотившись о парту. Это — крупная неприятность. Этого, конечно, достаточно, чтобы его отослали.
- Она позвала родителей?
- Нет, - говорит Миллер. - Она сказала, чтобы я убирался, даже после того, как я попытался объяснить, кто я.
Он говорит ровным голосом.
- Полагаю, я надеялся, что может, на каком-то уровне, она все еще любит меня.
Он отворачивается от меня, его глаза блестят.
- Думаешь, так могло бы быть?
- Да, - говорю я, - думаю. Но, Миллер, тебя могли арестовать. Отослать. А потом что? Что бы я делала без тебя?
- Мне нужно было попытаться. Ты бы не бросила Джеймса.
Я замолкаю.
- Нет, не бросила бы.
Он кивает. Похоже, ему жаль, что он сделал такое сравнение, и он возвращается к своему блокноту.
- Ты будешь пробовать еще раз? - спрашиваю я.
- Нет смысла, - отвечает он. - Она теперь другой человек. Я даже не думаю, что она снова влюбится в меня.
Я моргаю, смахивая теплые слезы.
- Мне жаль.
- Знаю, - он говорит. - Мне нужно идти дальше, правильно? По крайней мере. Это то, что мне говорит мать.
Ну, прежде всего, мать Миллера никогда не была без ума от Лейси. Она надеялась, что ее сын будет встречаться с кем-то более жизнерадостным. Но в нашей жизни осталось не так-то много поводов для радости. А те, у кого они есть, обычно прошли через Программу.
- Миллер, ты не …
- Слоан Барслоу? - зовет меня мистер Рокко и сердито смотрит на меня. Наступает тишина. Миллер опустил голову, снова рисует кружочки в блокноте под партой, но я обрадована, что он не планирует ничего безумного. Если мы сможем, хотя бы выдержать это последнее испытание, мы выживем. А может, через несколько месяцев, когда наблюдение за нами подойдет к концу, мы сможем уговорить Лейси снова проводить с нами время.
- Джеймс и я уходим после ланча, - шепчу я, когда убеждаюсь, что учитель не смотрит. - Ты с нами?
- А то. Думаешь, я здесь, чтобы учиться?
Я улыбаюсь. В первый раз за сегодняшний день Миллер похож на самого себя. Я пишу Джеймсу смс, чтобы сказать, что мы договорились, но до этого бросаю взгляд на Миллера, заметив, что он рисует в блокноте. Большая черная спираль занимает всю страницу. Я отворачиваюсь, притворившись, что не заметила. В моем кармане вибрирует телефон.
Я открываю его тайком и читаю сообщение.
БУДЬ РЯДОМ С МИЛЛЕРОМ. В КАМПУСЕ СТАЛО БОЛЬШЕ ОБРАБОТЧИКОВ.
