В глазах Трэвиса появилось нежное выражение, а уголки его губ приподнялись.
— Нашу дружбу? Порой я задаюсь вопросом, слушаешь ли ты меня вообще.
— Что ты имеешь в виду?
— Давай зайдем. Я устал.
Я кивнула. Он прижимал меня к себе, пока мы заходили в квартиру. Америка и Шепли уже закрылись в своей комнате. Я заскочила в душ. Трэвис сидел с Тото, пока я надевала пижаму, и через полчаса мы были уже в постели.
Я положила голову на руку, испустив долгий, расслабленный выдох.
— Осталось всего две недели. Что ты собираешься делать для драматизма, когда я вернусь в Морган?
— Не знаю, — сказал он. Даже в темноте я могла видеть, как он нахмурился.
— Эй, — я прикоснулась к его руке. — Я пошутила.
В течение долгого времени я наблюдала за ним, дышащим, моргающим и пытающимся расслабиться. Он слегка поерзал и посмотрел на меня.
— Ты доверяешь мне, Голубка?
— Да, а что?
— Иди сюда, — сказал он, притягивая меня к себе. Я замерла на секунду или две, прежде чем опустила голову ему на грудь. Что бы ни происходило с ним, он нуждался во мне, я бы не возражала, даже если бы захотела. Чувствовалось, что это правильно — лежать рядом с ним.
Финч покачал головой.
— Ладно, так ты с Паркером или с Трэвисом? Я запутался.
— Паркер не разговаривает со мной, поэтому, в некотором роде, я сейчас в подвешенном состоянии, — сказала я, подпрыгивая, чтобы поправить рюкзак.
Он выдохнул облачко дыма и снял с языка кусочек табака.
— Так ты с Трэвисом?
— Мы друзья, Финч.
— Ты же понимаешь, что каждый считает вас некими странными друзьями-с-привилегиями, но вы себя таковыми не признаете, правильно?
— Мне все равно. Они могут думать, что хотят.
— С каких пор? Что произошло с той нервной, загадочной и осмотрительной Эбби, которую я знал и любил?
— Она умерла от стресса из-за всех слухов и предположений.
— Это плохо. Я буду скучать по намекам и насмешкам над ней.
Я ударила Финча рукой, а он рассмеялся.
— Ладно. Пора тебе прекратить притворяться, — сказал он.
— Что ты имеешь ввиду?
— Милая, ты разговариваешь с тем, кто живет, чтобы притворяться. Я тебя за милю узнаю.
— Что ты пытаешься мне сказать, Финч? Что я скрытая лесбиянка?
— Нет, что ты что-то скрываешь. Притворно скромная, в кардиганах, ходишь с Паркером Хейзом в модные рестораны… это не ты. Либо ты стриптизерша из маленького городка, либо ты из реабилитационного центра. Я предполагаю, последнее.
Я громко рассмеялась.
— Ты ужасно догадлив!
— Так в чем твой секрет?
— Если я расскажу, разве он не перестанет быть секретом?
Его черты лица заострились от озорной улыбки.
— Я открыл тебе свои, так что теперь твоя очередь.
— Терпеть не могу приносить плохие новости, но, Финч, твоя сексуальная ориентация — это не секрет.
— Вот черт! А я думал, фишка с тайным сексуально-провакационным образом жизни мне идет, — сказал он, делая еще одну затяжку. Я съежилась, прежде чем заговорила:
— Финч, у тебя хорошая семья?
— Моя мама замечательная… между мной и отцом было много проблем, но сейчас все в порядке.
— Мне в качестве отца достался Майк Абернати.
— Кто это?
Я хихикнула.
— Вот видишь? Здесь нет ничего серьезного, если ты не знаешь, кто он.
— А кто он?
— То еще дерьмо. Азартные игры, пьянство, вечное плохое настроение… это наследственность в моей семье. Америка и я перебрались сюда, чтобы я смогла начать все с чистого листа, без клейма дочери видавшего виды пьяницы.
— Видавший виды азартный игрок из Уичито?
— Я родилась в Неваде. Все, к чему прикасался Майк в то время, превращалось в золото. Но когда мне исполнилось тринадцать, удача изменила ему.
— И он обвинил в этом тебя.
— Америка дала отставку многим, кто приближался ко мне, но я попала сюда и встретилась с Трэвисом.
— И когда ты смотришь на Трэвиса…
— Все слишком знакомо.
Финч кивнул, стряхнув сигарету на землю.
— Вот дерьмо, Эбби. Просто отстой.
Я прищурилась.
— Если расскажешь кому-нибудь, я позвоню в «Моб». Ты же знаешь, что я знакома с ними.
— Чушь.
Я пожала плечами.
— Верь в то, во что хочешь.
Финч подозрительно посмотрел на меня, а затем улыбнулся.
— Ты официально заняла место самой крутой персоны, которую я знаю.
— Финч, это печально. Больше не спрашивай подробности, — сказала я, останавливаясь у входа в кафетерий. Он поднял мой подбородок.
