— Трудно думать о чем-то другом, увидев нас вместе в постели.
— Он знает, что я остановилась у тебя. И ради Бога, я была полностью одета.
Трэвис вздохнул.
— Он, вероятно, был слишком рассержен, чтобы заметить это. Знаю, он нравится тебе, Голубка. Я должен был объясниться. Я обязан тебе многим.
— Все равно.
— Ты не злишься? — спросил он удивленно.
— Из-за этого ты так расстроен? Ты думал, что я буду злиться на тебя, когда расскажешь мне правду?
— Ты должна злиться. Если кто-то потопил мою репутацию, я был бы немножко зол.
— Тебя не волнует репутация. Что случилось с Трэвисом, которому насрать, что думают другие? Я подразнила его, пихая.
— Так было прежде, чем я увидел выражение твоего лица, когда ты услышала, что все говорят. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня.
— Ты никогда не сделаешь ничего, чтобы причинить мне вред.
— Я скорее отрублю себе руку, — вздохнул он. Он прислонился щекой к моим волосам. Мне нечего было ответить, а Трэвис, похоже, сказал все, что хотел, так что мы сидели, молча. Иногда Трэвис прижимал меня теснее к себе. Я сжала его футболку, не зная, как еще заставить его почувствовать себя лучше, чем просто позволить ему обнять себя.
Когда солнце начало садиться, я услышала тихий стук в дверь.
— Эбби? — Голос Америки по ту сторону деревянной двери был едва слышен.
— Заходи, Мер, — ответил Трэвис.
Америка и Шепли зашли внутрь, и она улыбнулась, увидев наши сплетенные руки.
— Мы собираемся пойти перекусить. Не хотите пробежаться до «Пай Вай»?
— Господи, Мер, опять азиатская лапша? Ты серьезно? — спросил Трэвис.
Я улыбнулась. Он снова стал похож на себя. Америка это тоже заметила.
— Да, серьезно. Вы идете или как?
— Я умираю с голоду, — сказала я.
— Естественно, ты ведь так и не съела свой ланч. — нахмурился Трэв. Он встал и потянул меня за собой.
— Пошли. Пора тебе немного подкрепится.
Он приобнял меня рукой и не отпускал до тех пор, пока мы не пришли в «Пай Вай».
Стоило Трэвису отойти в туалет, как ко мне подсела Америка.
— Ну что? Что он сказал?
— Ничего, — я пожала плечами. Ее брови удивленно взметнулись.
— Вы торчали в его комнате целых два часа. И он ничего не сказал?
— Он обычно не особо болтлив, когда находится в таком настроении, — добавил Шепли.
— Он должен был хоть что-то сказать, — настаивала Мер.
— Он сказал, что у него немного срывает башню, когда дело касается меня, и что он не рассказал Паркеру правду, когда тот пришел. Вот и все, — сказала я, крутя в руках солонки с солью и перцем.
Шепли, закрыв глаза, покачал головой.
— Что, малыш? — спросила Америка, выпрямляясь на своем месте.
— В этом весь Трэвис. — Он вздохнул и закатил глаза. — Забудь.
На лице Америки появилось упрямое выражение.
— О, черт, нет, ты же не можешь просто… — она осеклась, когда Трэвис сел и обнял меня рукой.
— Проклятье! Еду еще не принесли?
Мы смеялись и шутили до закрытия ресторана, а затем забрались в машину и поехали домой. Шепли нес Америку по лестнице на своей спине, а Трэвис остался позади, дернув меня за руку, чтобы я не последовала в дом. Он смотрел на наших друзей, пока они не скрылись за дверью, а затем улыбнулся с видом полного раскаяния.
— Я задолжал извинение за сегодняшний день, так что… прости меня.
— Ты уже извинился. Все нормально.
— Нет, я извинился за ситуацию с Паркером. Не хочу, чтобы ты думала, что я какой-то псих, который нападает на людей за малейшие пустяки, — сказал он, — но я должен извиниться, потому что защищал тебя не по той причине, по которой ты думаешь.
— А причина состояла в том, что… — подсказала я.
— Я бросился на Криса, потому что он сказал, что хочет быть следующим в очереди, а не, потому что он дразнил тебя.
— Предполагаю, что разговор про очередь — довольно весомая причина, чтобы защитить меня, Трэв.
— На мой взгляд, это так. Я разозлился, потому что воспринял это как желание переспать с тобой.
Осознав, что имеет в виду Трэвис, я схватила его за футболку и прижалась лбом к его груди.
— Знаешь что? Меня это не волнует, — сказала я, поднимая на него взгляд. — Меня не волнует, что говорят люди или что ты вышел из себя, или почему избил Криса по лицу. Последнее, что я желаю — это плохая репутация, но я устала всем объяснять нашу дружбу. Пусть катятся к черту.
