Но однажды Хила вдруг замолчала, оборвала свой рассказ на полуслове, окинула взглядом Гаоту, Дину и Йору и протянула им руку.
– Что это значит? – уставились девочки на руку немолодой женщины, которая повидала в своей жизни всякого.
– Ничего, – вздохнула Хила. – Просто рука. И у Йоки вашей тоже просто рука. Как у человека. И лицо, как у человека. И вообще она – по своей сути – маленькая девочка. Сколько ей?
– Так… – задумалась Дина. – Нам всем будет скоро по двенадцать, значит, летом ей стукнет одиннадцать.
– Дитя, – прошептала Хила, с трудом сдерживая слезы. – Маленькое несчастное дитя. И лапки у нее, как у… вашего Брайдика. Нежные, тонкие, почти прозрачные. Вот только внутри этих лапок – когти. Огромные. Куда там вашему Брайдику.
– Она разве имни? – поразилась Йора. – Она зверь, что ли?
– Нет, – прошептала Хила и, прежде чем уйти, добавила. – Она – боль. Может быть даже, слуга… Мне пришлось солгать ей. Сказать, что она больна. И может заразить других. Хотя, может, так оно и есть… Впрочем, ладно.
Хила махнула рукой и пошла прочь.
* * *
– Вот такие дела! – раздраженно запахнула курточку от сырого весеннего ветра Дина, потому что разговор этот был еще в самые первые дни весны. – И эту боль или слугу Гантанас собирается отправить к ее родителям.
– А что ты предлагаешь? – спросила Гаота. – Убить ее? Обрушить на нее тюремную башню? Столкнуть ее в Козлиную пропасть? Что?
– Не знаю, – процедила сквозь зубы Дина. – Но всякий раз думаю о том, скольких может убить она.
– А я ничего не знаю, что такое боль и почему Йока чья-то слуга, – вздохнула Йора. – Хотя мы с этой Йокой почти тезки. Может, не слуга, а служанка?
– Что делать-то будем? – спросила Дина.
– Не знаю, – ответила Гаота.
События развивались вовсе не так, как они предполагали. И в тот день, когда они бежали к Приюту, выбравшись по толстому стволу выращенной Джором тыквы из Козлиной пропасти. И в тот день, когда Хила назвала Йоку болью и каким-то слугой. И даже теперь, когда снег стремительно истаивал на взгорках, а трудности испытаний и сложности зачетов были таковыми, что всякое дополнительное беспокойство в голове просто не умещалось.
И все же Стебли переменились. Переменились после того солнечного и ужасного зимнего дня, в котором, как потом узнала Гаота, сначала произошло общее собрание над трапезной, во время которого Гантанас повторял какие-то рассказы из истории полуторатысячелетней давности, а потом случилось что-то непонятное, свидетелей чему почти не было, поскольку все уже успели добежать до своих комнат, а когда на улице раздался всепоглощающий истошный визг, никто уже не мог двинуться с места. Никто даже точно не мог сказать, сколько все это продолжалось, но когда это закончилось, бросившиеся к окнам смельчаки увидели только уводившего к тюремной башне плачущую Йоку Гантанаса, закутывающую почему-то голого Олка в куртку Кайлу, поднимающуюся на ноги Мисарту, и Юайса, берущего на руки Тиса, у которого были то ли окровавлены, то ли обожжены ладони. Потом они увидели Сиону и Фаолу, которые бросились к той же Мисарте. Ну и всех остальных наставников, что тут же начали расхаживать по двору с озабоченными лицами, хотя заботиться надо было, наверное, куда как раньше, а теперь чего уж. Последний зимний снег, который начался почему-то при чистом небе, валил так, что скоро скрыл не только неизвестно откуда взявшийся пепел, но и следы тех же наставников. Да и этот странный дождь, что залил едва ли не все Стебли изнутри. Хотя дождь-то точно был обязан своим появлением Сионе. Главное, что ключник Слат нежданной сырости не испугался, потому как дождь все лучше пожара даже в каменных хоромах, хотя он же с недовольным лицом с неделю бросил по самым укромным помещениям Стеблей с корзиной, в которую собирал какие-то обгорелые деревяшки, про которые совсем немногие знали, что это пищалки. Но, что было самым главным и самым ужасным, и тем, что передавалось из уст в уста, так это было то, что вот эта самая Йока – да-да, самая младшая девочка из всего первого потока, хотя что там было девочек-то – Сиона, Фаола, Дина, Йора, Гаота, Мисарта и Йока – убила и Оллу, и, судя по всему, Спрая.
