– Верю, – поднялся вместе с наставником Тис. – Можно я подскажу вам еще одно?
– Да, конечно, – развернулся в дверях класса наставник.
– Вот это… – Тис наморщил лоб. – Вот это заклинание… С потерей памяти. Я одно время жил у кузнеца. Ну, я рассказывал. У хорошего кузнеца, пусть и невезучего. Недалеко от Слаута. У него всегда была куча объяснений собственного невезения. И огромный запас баек о разных способах обогатиться. И он как-то рассказывал байку про одного казначея, у которого были склонности к колдовству. Об этом, правда, никто не знал. Да и казначей этот магии не учился, но в королевской библиотеке бывал регулярно. И год за годом думал, как бы обворовать казну, и при этом остаться живым.
– И что же он сделал? – спросил Гантанас.
– Он обокрал ее, – сказал Тис. – Устроил разорение в хранилище. Зарезал стражников. Покалечил самого себя. И применил найденное в древних трактатах заклятье. Стер себе память. Утром его нашли в крови, но живого. Пытали. Но ничего не выяснили. Решили, что казну разорили разбойники во главе с заезжим колдуном. Конечно, отставили бедолагу со службы. И он ушел со смертельной обидой невинного человека, поскольку ничего не помнил. А весной, уже через полгода, когда взялся перекапывать свой огород, нашел кувшин, в котором была записка с указанием того места, где спрятаны деньги.
– Счастливый конец истории? – усмехнулся Гантанас.
– Нет, – пожал плечами Тис. – Кузнец на этом месте рассказа всегда таращил глаза, стучал себя по лбу и говорил, что этот казначей повесился от стыда, узнав, что он был способен на такое. Кузнец счел его идиотом.
– Выдумки, – хмыкнул Гантанас. – И заклинания такого нет, да и случая такого тоже не было. Я бы знал, если бы что-то подобное случилось хотя бы в пределах пары тысяч лет. Когда-то я занимался как раз учетом различных магических практик. Хотя… – Гантанас внимательно посмотрел на Тиса. – Не хочешь ли ты сказать, что Йока, Мисарта или Айран могли сами лишить себя памяти?
– Кто-то из них, – прошептал Тис.
– Я подумаю об этом, – обронил еле слышно Гантанас и ушел.
* * *
Кайла появилась где-то через четверть часа. За это время Тис еще раз рассмотрел все карты на стенах, постоял у окна, допил свой отвар и съел несколько пропитавшихся медом яблочных долек. И даже успел облизать пальцы, после чего полез в карман и достал браслет, переданный ему еще странным воином на пепелище дома кузнеца Фомха. Мгновение рассматривал изогнутые клыки, из которых браслет был собран, рассматривал так, как будто пытался вспомнить что-то важное, затем скорчил недовольную гримасу, надел браслет на руку, спрятал его под рукавом и как будто успокоился. И все-таки, когда Кайла вошла в класс, Тис почувствовал какую-то дрожь и вскочил с места.
– Садись, – коротко бросила она ему, прошла на место Гантанаса, потрогала его чашку, поморщилась, прошептала что-то, щелкнула пальцами и через мгновение начала пить вновь нагревшийся отвар, сдувая поднимающийся над чашкой пар.
– Перестаралась, – проворчала она недовольно. – Что смотришь на меня, как таракан на веник? Неужели думал, что я буду возиться со всякими подставками над светильниками? Или Гантанас тебя припугнул? Или же ты вспомнил наставления о том, что колдовство нежелательно применять в быту? О том, что не стоит зря растрачивать силы? Меня тоже когда-то учили. Разному. К примеру тому, что нужно зубы чистить каждый день по нескольку минут. А потом возник вопрос – для чего? На сотню лет хватит и доли усердия, если не забывать о магии и о хороших лекарях, а больше сотни лет, что это за жизнь? Конечно, если ты не маола. Но и их век конечен. Что толку от хороших зубов, если все прочее пошло в разнос? Чего молчишь?
– Я думаю, что тараканы не слишком разбираются, веник перед ними или, к примеру, жестяное ведро, – сказал Тис.
– Обиделся, что ли? – она скривилась, посмотрела на Тиса искоса, прищурилась. – Брось. На меня не нужно обижаться. Меня нужно жалеть, поскольку я держусь с великим трудом. Поймешь когда-нибудь, если доживешь до собственных детей…
– Я вас жалею, – вздохнул Тис.
