– Иди сюда, – позвал мальчишку Гантанас и, обернувшись, Тис увидел наставника с двумя чашками, из которых поднимался пар, и с блюдом высушенных с медом фруктов.
– Устроил себе кое-какие привилегии, – засмеялся Гантанас, двигая к Тису одну из чашек, которые мгновенно наполнили класс каллиграфии ореховым ароматом. – Примостил на светильник подставку из проволоки, спасибо нашему кузнецу Габу, чтобы разогревать ореховый отвар, не спускаясь в трапезную. Можно сказать, чтобы наслаждаться ленью и праздностью.
– Никогда не поверю, – улыбнулся Тис.
– И правильно, – стал серьезным Гантанас. – У меня к тебе важный разговор, Тис.
– Синай? – спросил мальчишка. – Или Кайла?
– И то, и другое, – вздохнул Гантанас. – Хотя Кайла говорить будет с тобой сама.
Наставник подождал, не скажет ли Тис еще что-нибудь, кивнул в ответ на его молчание и добавил:
– Она будет говорить с тобой первым. И я очень тебя прошу перенести это с достоинством.
– Она будет посягать на мое достоинство? – поинтересовался Тис.
Гантанас прищурился, посмотрел на мальчишку так, словно попытался понять, нет ли в его словах какого-то неуместного смысла, затем задумался и после раздумий добавил:
– Она может говорить очень жестко. Нет, речь не идет о каком-то физическом воздействии, хотя Кайле приходилось применять разные методы, и не все из них я могу принять, но здесь, в Стеблях она ограничена в способах дознания. И не только моею волей, но и своею собственной. Причины просты. Во-первых, вы дети. Во-вторых, и вы, и все наставники, и все мастера и вообще все, кто здесь есть – не враги.
– Почти все, – уточнил Тис.
– Может быть и так, – нахмурился Гантанас. – Но Кайла согласна со мной в том, что лишь одно может оправдать жесткость дознания – спасение чьей-то жизни. Но жесткость в отношении ребенка нельзя оправдать ничем.
– Есть опасность довести счет жертвам до трех? – спросил Тис.
– Возможно, – задумался Гантанас. – Хотя Кайла все еще не уверена в том, что гибель Спрая напрямую связана с кем-то, находящимся в Стеблях. Тем более, что наставник Гран исчез. Да, есть нечто общее в разных событиях. У тебя, и у Спрая в теле пребывала похожая мерзость, что тянула из тебя силы, а воина просто убила. Да и та гадость, что была обнаружена в твоем мече, была сотворена по похожему рецепту. И потеря памяти Йокой, Мисартой и Айраном – тоже была вызвана похожим колдовством, которое, правда, так до конца проглядеть не удалось.
– Это все сделал кто-то один? – спросил Тис.
– Неизвестно, – пожал плечами Гантанас. – Понимаешь, с одной стороны то, что убийство Спрая произошло за пределами Стеблей, вроде бы сужает круг подозреваемых. До Йоки, Мисарты, Грана и Флича, который так или иначе был не слишком далеко от места убийства. С другой – здесь Грана уже не было.
– Он убежал, чтобы избежать обвинения? – спросил Тис. – Он знал, что прибудет Кайла?
– Причина может быть самой разной, – задумался Гантанас. – Гран мог знать, мог предвидеть что-то, мог просто отвлекать внимание от кого-то. Об этом еще предстоит думать и думать.
– Вы ведь его хорошо знали, – сказал Тис. – Он мог убить?
– Мог, – сказал после короткой паузы Гантанас. – Как и любой из нас. Но он не убивал. Я в этом убежден.
– Но памяти он не лишился, – напомнил Тис.
– Не лишился, – пробормотал Гантанас. – Во всяком случае, он об этом не говорил.
– Но лгал, – заметил Тис.
– Лгал, – согласился Гантанас.
– А можно не просто лишить памяти, а заменить ее? – спросил Тис. – К примеру, изобразить в голове у человека нападение каких-то колдунов? Или одного колдуна со стражниками? Представить все не так, как было в действительности, а так, как кому-то хочется?
– Это слишком сложно, – покачал головой Гантанас. – Легче чуть подправить воспоминание, но все равно очень трудно даже для умелого колдуна. Да и Гран не тот человек, который поддался бы такому колдовству. Гран – мастер. Настоящий мастер. Мало кто может противостоять ему. А вот он сам может противостоять кому угодно. Хотя и не с гарантированным преимуществом, все-таки есть такие маги, что…
Гантанас замолчал.
– Тогда Йока, Мисарта или Флич? – нарушил затянувшуюся паузу Тис.
