— Отдохнем — сделаем уборку. Как вы думаете? — обратилась она к женщинам-орочкам, которые стояли молча и курили. — У вас в домах, наверно, чисто, уютно?
Молодая учительница, не сразу поняв смысл слов Валентины Федоровны, поспешила ответить за женщин:
— У них еще хуже.
— Не может быть, — Валентина Фелоровна строго посмотрела на нее. — А я думаю, что у них чисто.
Орочки переглянулись и стали тесниться к выходу.
Ребятишки притащили два ведра с водой, метлу, тряпку и принялись убирать комнату.
Николай Павлович вместе с Михаилом Намункой отправился осматривать поселок.
К ночи мороз стал еще крепче. Но ветра не было. В домах затопили печи, и струйки черного дыма медленно поднимались из высоких деревянных труб и уходили прямо в синее морозное небо.
Когда список всех взрослых жителей стойбища был составлен, Николай Павлович сверил в сельском совете имена и отчества орочей. Многих он уже хорошо знал, а с остальными еще предстояло познакомиться. Валентина Федоровна предложила выучить весь список наизусть и после этого обойти подряд все дома, повидаться с каждым и каждого запомнить в лицо.
О том, что в школе будет встреча взрослых с новым учителем, знали пока только ученики старшего класса. Эти бойкие ребята с первых дней приезда Николая Павловича стали верными его помощниками во всех начинаниях. Они как-то сразу привязались к нему, повсюду ходили за ним, а собравшись в тесной комнате Сидоровых, рассказывали о своих домашних делах, которыми Николай Павлович и в особенности Валентина Федоровна очень интересовались.
— Как зовут твоего папу? — спросила она однажды черномазую девочку с коротко подстриженными волосами, которая вела себя очень стеснительно и почти всегда молчала.
— Емелька!
— А твоего папу как зовут? — обратилась Валентина Федоровна к Лёне Тиктамунке, веселому мальчику в белой оленьей шубке и в такой же шапке-ушанке, которая была ему слишком велика и наполовину закрывала лицо.
— Мишуха!
— А моего Фомка!
— А моего Тишка! — наперебой кричали ребята.
— Вот видишь, — сказал Николай Павлович жене. — До чего это унизительно. С этим необходимо покончить.
Он понимал, что все эти «клички» остались за орочами от прошлого. Скупщики пушнины, спиртоносы, ловкие коммерсанты, наводнявшие далекие, глухие стойбища, не считали лесных жителей людьми. Все свои торговые сделки они строили на обмане и поэтому всячески унижали орочей, пренебрежительно обращаясь с ними.
После нескольких таких разговоров у Сидоровых и возникла мысль узнать имена и отчества всех взрослых жителей поселка, устроить встречу с ними, которая послужила бы началом решительной борьбы с кличками.
Первым делом для такой встречи надо было создать в помещении школы соответствующую обстановку, чтобы беседа вышла непринужденной, сердечной, искренней. Конечно, летом можно было собраться где-нибудь на берегу Тумнина, у костра. Но стояла лютая зима. Почти каждый вечер начинала мести пурга, мела всю ночь и только к утру немного затихала, чтобы потом начаться с новой силой.
— А что, если в классе воспроизвести кусочек родной природы, — предложила Валентина Федоровна, — скажем, изобразить на холстах сопки, тайгу, Тумнин? Как ты думаешь? Ты ведь художник.
— Я не знаю здешнего летнего пейзажа, — возразил Николай Павлович.
— Вглядись получше в зимний и преврати его в летний.
— Попробую. Кроме того, надо устроить хотя бы чай или иное угощение. Люди придут к нам в гости. Орочи сами очень любят угощать, следует и их угостить.
— Это я уже обдумала, — сказала Валентина Федоровна. — Картофель! У нас есть полмешка. Орочи никогда его не ели. Нужно приучать их к картофелю и овощам. Пусть попробуют. Угощение, в общем, беру на себя. От тебя требуются летние пейзажи.
Валентина Федоровна достала из чемодана четыре простыни.
— На каждую стену! — сказала она.
Несколько вечеров при свете керосиновой лампы Николай Павлович трудился над декорациями. Валентина Федоровна удивлялась, как быстро он обращал зиму в лето. На одной стене Николай Павлович начал изображать картину летнего вечера, но закат у него получился такой огненный, что не хватило красной краски. Тогда он снарядил учеников за подснежной брусникой и пустил в дело багровый сок ягод. Мальчики принесли из тайги десять молодых стройных елок, смастерили для них крестовины и расставили зеленые деревца в углах комнаты.
