-У меня есть подозрения, что как раз на том участке, где теперь Мишкин дом стоит.
Снова начинается общее волнение, но, разумеется, никому даже в голову не приходит спросить Антона, откуда это у него родились такие подозрения.
-Ребята, вы же знаете, какие напряги у Мишкиных родителей с их соседом Геннадием Павловичем, - продолжает, между тем, Антон, - они все никак не могут землю поделить и забор все время туда-сюда переставляют. Как фамилия у Геннадия? Тарасевич, кажется?
-Да, Тарасевич, - подтверждает Мишка.
-Вот-вот. Сосед Николая Коршунова был дедушкой Геннадия. Эти распри берут свое начало еще с тех времен. Но тогда ссоры так, как сейчас не заканчивались: не было такого, чтобы люди поругались и разошлись по домам, нет, - дело почти всегда заканчивалось дуэлью. И вот в этом письме Коршунов как раз и вызывает Тарасевича на дуэль. Странно, что вы сами этого не поняли! Там же все написано.
Все опять начинают воинственно галдеть и изучать письмо, а потом Витька поднимает голову и спрашивает:
-Так что же, Коршунов погиб?
-Да, - отвечает Антон трагическим голосом, - но деду Геннадия не удалось присвоить то, что ему не принадлежало – началась революция, и опустевший участок изъяли большевики. А потом сюда поселилась твоя семья, Мишка, и распри начались снова.
Вот на какие выдумки был способен мой брат. Разумеется, гораздо позже выяснилось, что никакого Коршунова никогда не существовало, а окровавленное письмо подложил сам Антон.
Но это – самое безобидное из его сочинений».
* * *
-Мишка, ты помнишь, как он перепугал нас своим исчезновением?
-Помню, - кивнул мой друг, - все дело в том, что мы уже привыкли к его приколам и обычно не волновались, но тот раз был особенным – когда мы без успеха обрыли каждый проезд и получили полный ноль, наша уверенность была сильно поколеблена.
-А как он исчез? – спросила меня Таня.
-Мы играли в салки на велосипедах. Но в том-то все и дело, что исчез он не во время игры, а после, когда очередной кон был закончен. Мы все стояли на главной дороге. На которую выходит наш проезд. Помнишь, Миш?
-Да, - кивнул тот и закурил.
«Смеемся, хохочем, потом вдруг оборачиваемся, а моего ненаглядного братца нет. Ну, мы позвали его – и никакого ответа. Сначала не хотели за ним бегать, - совестно было на его прикол попадаться, - постояли минут двадцать, поговорили. Думаем, надоест ему сидеть в кустах – сам объявится, но его все не было, и тогда Витька сказал, что делать нечего, придется действительно искать. Мы весь поселок перерыли, а я три раза на свой участок сходил, посмотреть, нету ли его там, и даже руки перепачкал, когда залез в наш заброшенный душ. И когда подошел к умывальнику, а воды в нем не оказалось, я поднял крышку, чтобы наполнить его, но со стороны-то, наверное, создавалось такое впечатление, что и там я искал своего брата. Через час мы уже очень встревоженные снова собрались на дороге.
-Нужно родителей звать. Видно, с ним действительно что-то случилось, - сказал Витька.
-Я тоже так думаю, - кивнула Наташка Лопухина. Девчонка была вся бледная; казалось, еще немного, и она даст волю слезам. А учитывая слухи, что она в Антона влюблена, мне было вдвойне ее жаль. (Впрочем, во всех других ситуациях мы бы только передразнили ее – больше ничего).
-Я предлагаю еще раз все обойти, и потом только тревогу поднимать, - предложил Мешанин.
-Боишься втык получить? – поинтересовалась Наташка язвительно; глаза ее увлажнились, - темнеет уже. Чего мы сейчас найдем?
-Вот я и говорю: у нас есть еще примерно полчаса до темноты. А потом взрослых подключим.
Заспорили, но потом проголосовали и все же решили еще раз обойти весь поселок. И вдруг Витька говорит:
-Может, он в болоте утоп?
-Ой, не говори так! – Наташка еще больше побледнела и заткнула уши.
-В каком болоте? – осведомился Санька Гертин, - на торфянке, что ли?
-Ну да.
-Ты спятил? Там болота-то нет.
-И все же отец мне говорил, там может быть опасно.
-Чепуха! – покачал головой Санька, - да и кроме того мы там были уже два раза.
Я понял: говорит он это не потому, что мы больше туда не пойдем, а просто хочет Наташку успокоить.
