До́ма — сытна и солома.
Легка дорога до родного порога.
Главная забота — домашняя работа.
Горе-злосчастие и царя достигает.
Во хоромах и блохи плохи. Всё едино —
кусают, хоть холопа, хоть боярина.
Пословицы-поговорки
Голоса и бумаги: год 1723-й
Понеже корпус Малороссийской, которой был с Его Величеством ныне в походе, ради трудного маршу, ныне отпущен в домы, а на весну нужно такой же корпус сюды для исправления крепости Святого Креста, того ради сей указ послан к вам с полковником Апостолом, которой корпус сверите и отправте с ним к сему месту так рано, чтоб конечно поспел сюда в марте месяце. Но понеже помянутой полковник Апостол, приведчи их сюды, отпустится назад, того для придать к ним другого командира, а именно полковника Лубенского Маркевича. Но понеже в нынешнюю кампанию командиры их или старшины высланы с ними без выбору зело плохие люди, а имянно не только что за черкасами хорошо смотрели, но и сами у них некоторые побежали, того для надлежит вам командиров определить самых добрых людей...
Из указа Военной коллегии правителю Малороссии
Января первый день. Поутру Его Императорское Величество изволил слушать литургию в церкви Трёх Святителей: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста у Земляного города, что у Триумфальных ворот. И, отслушав литургию, изволил быть в церкви, что вверху (в Успенском соборе), и слушал казанья и благодарного молебна. Потом кушали Их Величества, також герцог Голстинской (Карл-Фридрих, зять наречённой Анны Петровны) и герцогиня Мекленбурхская (царевна Екатерина Иоанновна) и все наши и чужестранные министры, також Генералитет и штаб- и обер-офицеры гвардии. А в 8-м часу пополудни был феерверк... и по окончанию оного феерверка разъехались.
Из «Походного журнала»
Остерману поручено выразить мне благодарность за усилия Вашего высокопреосвященства не допустить Порту до нарушения мира... По мнению Шафирова, Царь едва ли вернётся в Персию, ибо после всего уже сделанного им, его присутствие всё более необходимо здесь. Не станет он также искать поводов к разрыву с турками... ибо и интересы, и заботы о славе своей заставляют его посвятить главное внимание европейским и в особенности столь близко его касающимся польским делам...
Кампредон — кардиналу Дюбуа
Сквозь туман, облекающий известия о походе Царя, нетрудно разглядеть, что плоды этого похода не соответствовали ожиданиям Царя. Могущество и власть этого монарха дадут ему возможность скоро исправить и даже усилить армию...
...Именно ввиду этого со стороны Короля сделано всё возможное, чтобы рассеять опасения, вызванные в турках могуществом и предприимчивостью Царя, и отклонить их от объявления ему войны, что им, как известно, настойчиво советовали...
Кардинал Дюбуа — Кампредону
...Уведомление, полученное Вашим высокопреосвященством о возвращении Царя, оправдалось, и Вы увидите из моих предыдущих писем, что потеря 32-х судов на Каспийском море в соединении с другими встреченными им затруднениями заставили Царя вернуться после того, как жизнь его подверглась опасности: если бы буря, которую он выдержал на возвратном пути... продлилась ещё несколько часов, он неминуемо погиб бы со всей своей свитой. Он оставил в крепости Святого Креста французского инженера Брини[122]. Другого, д’Алансона, он послал с гарнизоном в Решт в Гиляне, о чём просил правитель этой области... Толстой, бывший единственным почти сторонником похода, вместе с царицей протежировали Волынскому, иначе бы быть ему забитым батогами. Говорят также, что положение Толстого пошатнулось. В самом деле, потери... составили более 4000 солдат и офицеров, 15000 лошадей, бессчётного числа вспомогательного войска и миллион рублей...
Кампредон — кардиналу Дюбуа
Всё начиналось и кончалось в Успенском соборе.
Мощные столпы в ликах истовых подпирали, казалось, не свод, а саму землю Русскую.
Особое чувство охватывало богомольцев в этих строгих и велелепных стенах. Лики глядели на них испытующе, требовательно, глазами скорбными и всеведущими, настаивали: покайтесь!
«Покаяния отверзи ми двери!» — молили алчущие.
Император с царицею был среди молящихся. Входила в него некая благость после долгого и тяжкого странствования. Шли водою, на вёслах и под парусами, бурлацкою тягою. Лёд захватывал Волгу всё шире, оковывал и прибрежье и стрежень. Пришлось перебраться на сухопутье, и тыщи лошадей поволокли царский обоз поначалу на колёсах и верхами, а там уже понадобились сани, кареты поставили на полозья...
