Маркиз несколько смутился, что было видно по его лицу.
— В самом деле, — нехотя признался он, — я, кажется, попался на удочку, которую забросили везирские чиновники для простонародья. Но что вы имеете с театра военных действий? Наша почта запаздывает, и я давно не получал писем от своего коллеги маркиза де Кампредона.
— Сколь нам известно, — вмешался Дашков, — никакого театра военных действий нет. Горцы время от времени совершают нападения на наши укрепления и получают отпор. Государь возвращается в первопрестольную столицу...
В это время двери распахнули и явились два везирских скорохода. Один из них торжественно объявил:
— Любимец султана, его правая рука превосходительный шейх и великий везир Дамид Ибрагим-паша Невшехирли.
Вслед за ними на пороге появились везир и его кяхья, то бишь первый заместитель.
Последовал обмен взаимными поклонами и обычными комплиментами. Это всё было полной неожиданностью и для Неплюева и для Дашкова: ещё недавно кяхья объявил им, что везир требует их к себе. И вот он собственной персоной явился к ним. А это означало какую-то перемену, притом из важных.
— Мой великий повелитель, — без обиняков начал везир, — требовал от меня жёстких мер в отношении России. Более того, он требовал разрыва наших отношений и объявления войны...
— На каком же основании? — недоумённо вопросил Неплюев. — Разве наш государь нарушил хоть одну из статей мирного договора, существующего между нашими великими империями?
— Он вторгся в пределы Персии — я не раз протестовал против этого, но протесты эти оставались без последствий, — сердито проворчал везир. — Между тем России нечего искать в тех землях. Они должны принадлежать нам.
— Но у нас заключён договор с его величеством шахом.
— Шах низложен, трон его занят, а самозванец, который назвал себя его наследником и с которым вы поспешили заключить союз, будет наказан.
— Но, превосходительный Дамад-паша, этот, как вы его называете, самозванец, — законный сын шахиншаха.
— Мы его таковым не признаем, — отрезал везир.
Неплюев развёл руками.
— Мы тут вовсе не причинны, — наконец сказал он. — Наш государь волен заключать союзы с кем ему заблагорассудится.
— Султан повелел послать войска в персидскую Грузию. Их ведёт паша Эрзерума, у него пятьдесят тысяч хорошо вооружённых воинов. Они сумеют укротить не только восставших грузин, но и дать отпор русскому царю, который, как нам сообщили, дерзко вторгся в пределы нашей империи.
Неплюев побледнел. Никаких сообщений, похожих на то, что излагал сейчас везир, российские дипломаты не получали. Это было похоже на провокацию. Но какова её цель? Быть может, неожиданно сообразил он, и в самом деле ушей везира достигла сумасбродная весть о поражении русского войска и о бегстве Петра. И турки решили, что настал час их торжества?..
— Позволь мне, превосходительный паша, снестись с моим государем и его министрами для того, чтобы получить подлинные известия о происшедшем.
— Я согласен, — снисходительно объявил везир. — Мы подождём. Но учти: город взбудоражен, янычары, эти возмутители спокойствия, бьют в свои котлы, требуя объявления войны. — Сказав это, везир усмехнулся. Янычары могли делать большой шум, но они плохо воевали. Их больше занимала торговля. И он прожужжал султану все уши, призывая его создать регулярное войско, которое бы обучили иностранные офицеры, англичане либо французы.
Тон, решительный, даже угрожающий, которым говорил везир, известие, принесённое маркизом де Бонаком, — всё это рождало тревогу.
«Нет дыма без огня, — думал Неплюев. — Прежде ни везир, ни его чиновники не говорили с ним таким тоном и не прибегали к угрозам. Тем паче что посольские, зная сребролюбие турок, не исключая и персоны самого султана, его главы чёрных евнухов, который, по слухам, стяжал несметные богатства за счёт своей близости к султану, щедро подкупали их благосклонность и золотом, и мягкою рухлядью, до которой они были особенно охочи.
— Пугают, — сказал Дашков, когда турки наконец покинули их особняк, по-турецки конак. Сказал, впрочем, не очень убеждённо.
