Глава девятнадцатая
ФУЗЕЛЁРЫ — ПАЛИ!
Живой смерти не ищет.
Жить грустно, а умирать тошно.
Горько, горько, а ещё бы столько.
Что с бою взято, то свято.
Воин воюет да шибко горюет.
Пословицы-поговорки
Голоса и бумаги: год 1722-й
...Относительно вопроса о заключении тесного союза между Францией и Его Царским Величеством Его Королевское Величество никогда не изменял ни мнения, ни образа действий своих. Поэтому он не может поверить, что различные и даже противоречивые заявления, слышанные вами в Москве и переданные нам тут отчасти прямо, отчасти намёками, наконец сдержанностью... относительно вас, чтобы всё это исходило от монарха, которого Его Королевское Величество знает лично и в просвещённости, прямоте, твёрдости и верности слову которого он имел возможность убедиться из бесед своих с ним. Вот почему он приказал мне написать вам, чтобы по возвращении Царя вы непременно добились личного свидания с ним, непосредственно ему самому передали желание и расположение Его Королевского Величества и от него же самого узнали, что он желает от нас...
Его Королевское Величество не может дать более неопровержимого доказательства искренности своего желания тесного и прочного союза между Францией и Великороссией, как предложив руку герцога Шартрского одной из принцесс, дочерей Царя. Он, естественно, предпочёл бы старшую. Но так как супругу этой принцессы предназначено наследовать Царю на престоле... а герцогу Шартрскому предполагается унаследовать французский престол, то высокие супруги могли бы стать помехою один другому...
Кардинал Дюбуа — Кампредону
Предлагай шаху старому или новому или кого сыщешь по силе кредитов, что мы идём к Шемахе не для войны с Персиею, но для искоренения бунтовщиков, которые нам обиду сделали, и ежели им при крайнем сем разорении надобна помощь, то мы готовы им помогать, и очистить от всех их неприятелей, и паки утвердить постоянное владение персидское, ежели они нам уступят за то некоторые по Каспийскому морю лежащие провинции, понеже ведаем, что ежели в сей слабости останутся и сего предложения не примут, то турки не оставят всею Персиею завладеть, что нам противно, и не желаем не токмо им, но себе оною владеть; однако ж, не имея с ними обязательства, за них вступиться не можем, но токмо по морю лежащие земли отберём, ибо турок туда допустить не можем. Ещё ж сие им предложи: ежели сие вышеписаное не примут, какая им польза может быть, когда турки вступят в Персию? Тогда нам крайняя нужда будет берегами по Каспийскому морю овладеть, понеже турков тут допустить нам невозможно, и так они, пожалей части, все государство потеряют.
Пётр — консулу в Тегеране Семёну Аврамову
Прошу указу Вашего Величества, ежели... Темир Султан на ханство сядет, вести ли мне с оным дружбу или нет, и чрез которую дорогу мне назад возвращаться, лишь бы меня отселе наперёд не выслали ради озбеков. Хивинцы сами будут просить, чтоб чрез Хиву возвратиться. Оные заподлинно надеются, что с ними мир заключите, когда услышите, что Ширгасы-хана не стало, которого аталык сказал: «Ежели живого в руки получим, пошлём к белому царю, дабы над ним то же учинил, что и оной над князем Бековичем, а не так, голову ему пошлём...» Здесь при дворе не оставил я предобъявить, что надлежит мне до Вашего Величества куриера отправить, и просил от сего хана на то позволения, которой ответствовал, что во всём меня вольным чинит и, когда ни захочу, могу послать. Однако ж, сколько я ни трудился, такого человека ради нечистых дорог по сие число послать не мог...
Флорио Беневени — Петру
— Ого! — воскликнул Пётр, приблизившись к пирамиде. — Смеряйте-ка, пущай потомки узнают, каково было многолюдство в сей кампании.
Измерили, доложили.
— Ваше императорское величество, дозвольте сообщить: в поперечнике, стало быть, десять сажен, высотою три с половиною сажени, — отрапортовал инженерный капитан Глебов.
