Моллабаджи ответила им:
— Нам от вас ничего не нужно. Принесите нам два локтя голубого полотна, полмана чеснока, полмана лука, возьмите девушку и отведите ее, но при одном условии, что другую девушку визирь возьмет в жены своему сыну.
— Конечно, мы скажем падишаху, падишах отдаст приказ визирю, и он возьмет эту девушку для своего сына. Однако мы хотели бы узнать, почему вы эту девушку при всей ее красоте отдаете даром?
Моллабаджи объяснила им:
— Что пользы от ее красоты, если она дурного поведения. С утра до ночи она сидит на крыше и перемигивается с соседними парнями.
— Это нас не касается, — возразили старухи. — Сын падишаха выбрал именно ее!
На другой день пришли сваты, принесли полотно, чеснок и лук и пообещали, что на следующую ночь после свадьбы принца они возьмут для сына визиря и вторую девушку.
— Если так, — обрадовалась Моллабаджи, — то приходите завтра и забирайте свою невесту.
Она сшила для Шахрбану широкое платье из грубого полотна и надела на нее, приготовила для нее очень жирную алычовую похлебку, а также заставила ее съесть весь лук и чеснок. Сколько ни говорила Шахрбану, что она больше не хочет, мачеха тумаками заставила ее все съесть. Таким образом она скормила Шахрбану целый котел похлебки, весь лук и чеснок.
Все это она сделала для того, чтобы Шахрбану опозорилась и чтобы ее в первую же ночь выгнали из замка за неумение прилично есть и спать.
Когда наступил вечер, пришли старухи, чтобы отвести Шахрбану во дворец к принцу, заключить брачный договор и сыграть свадьбу.
Выйдя из дома, Шахрбану сказала старухам:
— Когда мы будем идти через поле, я схожу попрощаюсь с матерью.
Сопровождавшие ее старухи спросили:
— А разве это не была твоя мать?
— Нет, — ответила Шахрбану, — это была мачеха.
— Тогда понятно, — догадались старухи, — почему она тебя спрятала, почему сказала так о тебе и почему она отдала тебя даром.
И вот пришла Шахрбану в колодец, чтобы проститься с дивом. Див удивился:
— Куда же ты идешь в этом грубом платье и со ртом, издающим запах чеснока?
— Сегодня моя свадьба, — ответила Шахрбану и все подробно рассказала диву.
Див принес для Шахрбану легкую шелковую одежду, украшенную яхонтами, алмазный перстень, изумрудное ожерелье, пару золотых туфелек и заставил Шахрбану надеть все это. Рот ее он надушил амброй и мускусом, чтобы он не издавал запаха лука и чеснока. Потом див наказал ей:
— Сколько бы ни уговаривал тебя принц пить вино, ты его не пей, возьми лишь у него из рук бокал и вылей вино подальше, но так, чтобы он не понял.
Он также объяснил, что нужно делать, если ее начнет тошнить.
Шахрбану вылезла из колодца и пошла к старухам, чтобы вместе идти дальше. При виде ее старухи подивились.
— Кто тебе все это дал?
— Мать, — ответила Шахрбану.
— Уважай же свою мать, — сказали старухи, — если ты сверху донизу обыщешь всю гардеробную жены падишаха, то и там не найдешь такого наряда, как у тебя.
Наконец, они привели Шахрбану во дворец. Ее поджидал уже весь гарем, все стали ее рассматривать.
В этот момент пришел принц, взял Шахрбану за руку и повел в комнату матери. Мать принца поразилась, увидев Шахрбану, потому что она никогда не встречала такой красавицы. Кроме того, девушка держалась с большим достоинством.
Совершили брачный обряд и ночью устроили свадебное празднество. Музыканты играли, а шах, визири и знатные гости пировали. Шах и его жена вложили руку невесты в руку жениха и отвели их в брачный покой. Шахрбану и влюбленный в нее принц остались одни.
Принц все время пил вино за здоровье Шахрбану, а также наливал и ей до тех пор, пока не опьянел. Тогда он упал и уснул. Шахрбану также задремала. Среди ночи у нее разболелся желудок, и она, как учил ее див, воспользовалась нижним бельем принца. Тот был настолько пьян, что ничего не понял.
Наутро принц очнулся, увидел, что он попал в дурную историю, расстроился и стал думать, как поступить. Шахрбану, которая внимательно за ним наблюдала, спросила принца:
— Почему вы не спите и так мечетесь?
Принцу ничего другого не оставалось, как рассказать все Шахрбану.
— Никогда ничего подобного со мной не случалось, — признался он, — вероятно, я выпил слишком много вина, а теперь мне стыдно сказать кому-нибудь из служанок.
