Персидские сказки - страница 16

— Будь счастлив, друг, — приветствовал Непутный Путного. — Откуда у тебя все это великолепие?

Путный ему подробно рассказал. Непутный едва не лопнул от зависти. Он тут же простился и направился прямо к той мельнице, надеясь, что ему так же повезет.

С тех пор как Путный ночевал на мельнице, прошло ровно девять дней. Была как раз десятая ночь, когда Непутный вошел в мельницу. И как раз случилось так, что звери опять собрались для беседы.

Непутный, так же как и Путный, спрятался за камнем в углублении.

Среди ночи он увидел за камнем головы льва, барса, волка и лисы.

Лев сказал:

— Я опять чую запах человека!

Остальные звери стали его разубеждать.

— Тогда рассказывайте, — приказал лев, — что вы знаете нового!

— Освободи нас сейчас от рассказов, — попросил барс, — я хочу поведать вам нечто совсем другое. Вы помните, я говорил о двух мышах, живущих под крышей мельницы? У них в норе было полно ашрафи, они раскладывали их ночью по земле и кувыркались. Сегодня я увидел, что они очень расстроены. Ясно, что кто-то приходил за деньгами, подбил лапку одной из них, забрал их деньги и ушел.

Лев опечалился.

— Действительно, произошло что-то странное, — заметил волк, — вот уже сколько времени, как не видно собаки пастуха. Несомненно, что кто-то отнял ее у хозяина, убил и вынул у нее мозг.

Лев снова опечалился.

Лиса добавила:

— Верно, разве я не говорила вам про развалины и про то, что там был клад? Не прошло и десяти дней, как там выстроили дворец.

— Ясно, — заключил лев, — какой-то человек здесь был и слышал все, что мы говорили. Когда я вошел, я сказал, что здесь пахнет человеком, а вы меня разуверили. Вот теперь тоже чувствуется человечий запах. Ну-ка, лиса, вставай и погляди, ты у нас самая проворная, нет ли здесь кого-нибудь из этой благородной породы?

Лиса осмотрела все углы мельницы и вытащила Непутного из его убежища.

— Друзья, — заявила лиса, — я нашла его, это он! Непутный упал духом.

— Ну-ка, барс, — приказал лев, — ты умеешь читать по лицам, скажи, что это за человек?

— Это странный человек, — сказал барс, — в нем нет и на золотник души и благородства.

— Клянусь аллахом, разорвите его, — распорядился лев.

Звери растерзали Непутного, и каждый взял по куску. Таков был конец Непутного, и такова история Путного.

 Сказка наша кончилась, пусть и печаль наша кончится.

Было это или не было, жил некогда один сборщик хвороста с женой и двумя сыновьями. Одного сына звали Саад, а другого Саид.

Каждый день отец уходил в степь за хворостом и кустарником, продавал их в городе и на вырученные деньги содержал свою семью. Но вот однажды умерла его жена, а спустя некоторое время он женился на другой женщине.

Как-то раз, когда он продал свой хворост и собирался на выручку купить еду жене и детям, он увидел нищего, который стоял на углу и просил милостыню у прохожих.

Сборщику хвороста стало жаль нищего, и он отдал ему все деньги, какие у него были, а сам с пустыми руками вернулся домой.

Когда жена узнала, что он ничего не принес, она нахмурилась и спросила:

— Разве ты сегодня не работал?

— Почему ты так спрашиваешь?

— Как же ты пришел к жене и детям с пустыми руками?

— Все, что я имел, — признался муж, — я отдал одному нищему.

— Напрасно ты так сделал! — сказала жена.

Она собрала отовсюду — за ларем и на полках — несколько кусков сухой заплесневелой лепешки, поскребла их, сдула пыль, размочила в воде, и они поужинали.

На следующий день сборщик хвороста пошел в пустыню и набрал колючек вдвое больше, чем собирал ежедневно.

Половину он спрятал поблизости в пещере, а остальные колючки погрузил на осла и привез в город. Сборщик хвороста был очень доволен, что завтра ему не придется опять идти в степь за колючками.

На следующий день утром он явился в пещеру за своими колючками. У входа он увидел, что хворост сгорел, а на золе сидела очень красивая птица. Сборщик хвороста взял эту птицу и принес домой для забавы детям. В кухне он устроил для птицы удобное и мягкое местечко.

Прошло два-три дня. Однажды жена направилась в кухню, чтобы приготовить похлебку, и вдруг остановилась: в кухне, где никогда не было отверстия для света и где поэтому всегда царил мрак, стало очень светло, и откуда-то, как от светильника, исходило сияние.