Джордж и Марта обвились вокруг кадуцея, тот засветился и превратился в нечто, подозрительно напоминающее высоковольтный электрохлыст.
– Ты должна была его спасти, когда выпал случай, – прорычал Гермес, наступая на Аннабет. – Только у тебя это получилось бы.
Я попытался вклиниться между ними.
– О чем вы говорите? Аннабет не…
– Не защищай ее, Джексон! – Гермес наставил на меня электрохлыст. – Она прекрасно знает, о чем я говорю.
– Может, вам стоит винить себя? – мне бы следовало прикусить язык, но я думал только о том, чтобы отвлечь внимание бога от Аннабет. Все это время он злился не на меня, а на нее. – Может, не стоило вам бросать Луку и его маму!
Гермес поднял электрохлыст и начал расти, пока не вымахал футов до десяти.
«Ну вот», – подумал я.
Но пока бог собирался нанести удар, Джордж и Марта наклонились поближе и что-то зашептали ему на ухо.
Гермес стиснул зубы, опустил электрохлыст, и тот снова превратился в посох.
– Перси Джексон, – проговорил бог, – я пощажу тебя, потому что на тебе лежит проклятие Ахиллеса, теперь твоя судьба в руках мойр. Но больше ты никогда не заговоришь со мной в таком тоне. Ты и понятия не имеешь, скольким я пожертвовал, сколько…
Голос его дрогнул, бог снова уменьшился, став ростом с человека.
– Мой сын… моя величайшая гордость… моя бедная Мей…
Гермес казался таким опустошенным, что я не знал, что и сказать. Минуту назад он хотел нас испепелить, а теперь у него самого такой вид, как будто его нужно обнять.
– Послушайте, владыка Гермес, – пробормотал я. – Простите, но мне нужно знать. Что произошло с Мей? Она говорила что-то про судьбу Луки, и ее глаза…
Гермес обжег меня таким взглядом, что я умолк, но на лице бога читалась не злость, а боль. Потаенная, невыносимая боль.
– Теперь я вас оставлю, – натянуто сказал он. – Мне нужно вернуться на войну.
Он начал светиться, я поспешно отвернулся, заставив Аннабет сделать то же самое, потому что сама она стояла, замерев от шока.
«Удачи, Перси», – прошептала змея Марта.
Гермес вспыхнул, как сверхновая звезда, и исчез.
Аннабет присела у подножия трона своей матери и заплакала. Мне хотелось ее утешить, но я не знал как.
– Аннабет, – я замялся, – это не твоя вина. Я никогда не видел, чтобы Гермес так себя вел. Думаю… не знаю… вероятно, он чувствует вину за то, что случилось с Лукой. Ему нужно кого-то обвинить. Не знаю, почему он на тебя накинулся, ты же ничем этого не заслужила.
Аннабет вытерла глаза и так посмотрела на очаг, как будто это ее собственный погребальный костер.
Я неловко переступил с ноги на ногу.
– М-м-м… ведь не заслужила же, правда?
Девушка не ответила. Ее нож из небесной бронзы был пристегнут к предплечью – тот самый нож из видения Гестии. Все эти годы я не догадывался, что это – подарок Луки. Я много раз спрашивал Аннабет, почему она предпочитает нож мечу, а она никогда не отвечала. Теперь я знал почему.
– Перси, – сказала Аннабет, – что ты имел в виду, говоря о маме Луки? Ты с ней знаком?
Я нехотя кивнул.
– Мы с Нико ее навестили. Она немного… не такая, как все, – я описал нашу встречу с Мей Кастеллан и то, как странно загорелись ее глаза, когда она заговорила о судьбе своего сына.
Аннабет нахмурилась.
– В этом нет никакого смысла. Но зачем вы к ней… – тут глаза у нее округлились. – Гермес сказал, что на тебе проклятие Ахиллеса, и Гестия сказала то же самое. Ты что… ты искупался в реке Стикс?
– Не меняй тему.
– Перси! Да или нет?
– М-м-м… ну, может, немножко окунулся.
Я рассказал ей про Аида и Нико и про то, как я разметал целую армию мертвецов, опустив при этом ту часть, в которой Аннабет вытащила меня из реки. Все равно я сам толком не понимал, что это такое было, но одна мысль об этом меня смущала.
Девушка ошеломленно покачала головой.
– Ты хоть представляешь, какой опасности ты подвергался?
– У меня не было выбора, – насупился я. – Только так я смогу противостоять Луке.
– То есть… di immortales[21], ну конечно! Вот почему Лука не умер. Он отправился к реке Стикс и… О нет, Лука, о чем ты только думал?
– Значит, теперь ты опять волнуешься за Луку, – пробурчал я.
Аннабет поглядела на меня так, словно я только что упал с Луны.
