Придя домой и увидев морщинистое лицо матери, он вдруг решил поведать ей о своей беде. Она выслушала. Затем подошла и погладила его по голове, будто так можно было смягчить разраставшуюся боль.
— Почему они так поступили с тобой? — тяжело вздохнув, спросила старая женщина.
Хорошо еще, что она не знала подробностей! Иса стал медленно прохаживаться из угла в угол. Да, действительно, неплохая у него квартира. Только вряд ли он сможет сохранить ее. Все, что у него осталось, — это жалованье в течение двух лет и небольшой счет в банке, куда он в свое время откладывал деньги, полученные от старост деревень за оказанные услуги. Но разве этих средств хватит на два года? А все эти вещи, которые сейчас украшают прихожую, гостиную и кабинет? Ведь они тоже подарены ему. Да, конечно. Вина его велика. Далеко позади остались те дни, когда руки его были чисты. Подарки, взятки — настоящая коррупция. И вот неожиданный крах, как раз когда он был на самых подступах к высшим должностям, за которыми рукой подать до министерского поста. Как же теперь он будет жить в этом мире злорадствующих невежд, забывших все его заслуги — как будто их никогда и не было, и твердящих только о его ошибках?!
Когда стемнело, он направился в дом Али-бека. Небо густо заволокло тучами, подул холодный ветер. Поднимаясь по широкой мраморной лестнице особняка Али-бека, он подумал, что и хозяин этого дома может легко оказаться выброшенным на улицу — даже судейская неприкосновенность не поможет.
Али-бека не было дома — он куда-то уехал. Сусанна-ханум простудилась и лежала в постели. Ису встретила Сальва, одетая в платье из голубого бархата, подчеркивавшего прелесть ее юного миловидного лица, которое вместе с тем было на редкость невыразительным. События последних дней, казалось, не оставили на нем никакого следа.
При виде Сальвы сердце Исы, как всегда, взволнованно забилось. «Вот мое сокровище, — подумал он. — Единственное, что у меня осталось в жизни». Но уже в следующее мгновение в голову пришла другая мысль: «А действительно ли она принадлежит мне?»
Стремясь поскорее разрешить все сомнения, он выпалил с пугающей лаконичностью:
— Сальва. Сегодня меня уволили…
Ее обычно равнодушные глаза вдруг сузились.
— Тебя?..
— Да, и меня, как многих других…
— Но ты ведь не такой, как другие!
Ее слова полоснули его по сердцу. Он с ужасом подумал о взятках и счете в банке.
— Они мне отомстили, прикрывшись чисткой, — с трудом проговорил он.
Сальва в смущении отвела глаза в сторону и некоторое время молча рассматривала какую-то статуэтку. Затем пробормотала:
— Да, дела вроде не очень хороши…
Пытаясь придать своему голосу бодрость, он сказал:
— Ничего, я найду работу лучше прежней.
Виновато улыбнувшись, будто извиняясь за свою бестактность, Сальва спросила:
— Но где же?
Иса ответил не сразу. В голове проносились мысли одна тревожное другой: любит ли она его по-настоящему, какие новые испытания готовит ему судьба? Неожиданно в голове промелькнула картина утреннего допроса в комиссии по чистке…
— В какой-нибудь компании или изберу свободную профессию.
Сальва не могла скрыть разочарования.
С надеждой в голосе Иса воскликнул:
— А я думал, что ты хоть немного приободришь меня!
Улыбнувшись одними губами, она тихо сказала:
— Желаю тебе успеха…
Иса провел ладонью по ее руке, лежавшей на подлокотнике кресла, и почти шепотом произнес:
— Нашей любви не страшны никакие испытания, не правда ли, дорогая?
— Да… да…
Ее ответ прозвучал несколько вяло. Но в том, что она любила его, Иса все же нисколько не сомневался. Ему неудержимо захотелось обнять ее, прижать к своей груди. Он привлек ее к себе. Пылкое желание вдруг вспыхнуло в нем, когда он ощутил тепло ее податливого тела и встретил нежный взгляд огромных темных глаз. Казалось, печали и невзгоды последних дней исчезли навсегда. Весь во власти охватившего его чувства, Иса жадно прильнул к ее губам… Но не встретил взаимности и выпустил ее из своих объятий. Некоторое время они сидели, тяжело дыша. В комнате воцарилось гнетущее молчание. Иса чувствовал себя крайне неловко — ему казалось, что Сальва осуждает его порыв. Затем, словно прося прощения, взволнованно произнес:
