Али-бек недовольно махнул рукой:
— Кто знает, где сейчас лучше…
Прошло еще несколько дней. Из страны выслали короля. Наблюдая его отъезд из Александрии, Иса был свидетелем ликования народа и спокойной решимости армии. Все это время его обуревали противоречивые чувства.
Изгнание тирана вызывало радость — трудно было даже поверить, что подобное могло свершиться. Вместе с тем сердце терзало гнетущее чувство отвращения к тому, что происходило. Быть может, это было естественным движением измученной души. Желанная цель достигнута, стремиться больше не к чему — и наступил резкий спад настроения. И так бывает. А может, ему просто досадно, что такая большая победа одержана без участия его партии?
В такой же растерянности застал Иса гостей Халима-паши, когда снова пришел навестить его. Радость и тревога, боязнь будущего ощущались в каждом взгляде, в каждом слове.
— Кончился режим Фарука, но мы все нуждаемся в успокоении, — заявил в своей обычной ораторской манере сенатор ас-Сальгуби.
Все почему-то рассмеялись. Это был нервный, безрадостный смех. Иса, сидевший рядом со своими друзьями Самиром, Аббасом и Ибрагимом, спросил:
— Что же нас ждет?
Делая вид, что не понимает вопроса, Халим-паша ответил:
— Будущее, несомненно, окажется лучше прошлого!
Ас-Сальгуби решил уточнить вопрос Исы.
— Иса, видимо, спрашивает не о будущем вообще, а о нашем с вами…
Как и подобает старому политическому деятелю, Халим-паша неопределенно ответил:
— Мы еще скажем свое слово, вот увидите.
Ас-Сальгуби раздраженно передернул плечами и резко заключил:
— Это движение не будет нам на пользу, я чую опасность за тысячу миль. Если в день ликвидации договора мы потеряли короля, потеряли англичан, то теперь мы потеряли все…
— Как вы думаете, опасность угрожает только нам или она касается… — попытался было вставить слово Самир, но его перебил Ибрагим:
— Так ведь мы и сами могли совершить все это, если бы располагали необходимыми силами…
— … Но не сделали ничего, — язвительно закончил за него ас-Сальгуби.
Иса не слышал, о чем они еще говорили. Он думал о себе. Прошлое представлялось ему исполненным достоинства и даже величия. Чем больше он думал, тем горестнее становилось на душе. Сердце подсказывало, что его былое благополучие вот-вот лопнет подобно блестящему мыльному пузырю. Ему чудилось, что он сидит внутри этого мыльного пузыря, а снаружи к нему с любопытством приглядывается чье-то лицо, странное и чужое, — лицо новой жизни. Но как отнесется эта новая жизнь к нему, примет ли?
Он поднял голову. Внимание его привлекла висевшая над камином картина: прямо на него смотрела черная толстогубая рабыня. Взгляд ее больших, навыкате глаз был чувственным и вызывающим…
Шли дни, а сомнения не покидали его. Иса окончательно потерял покой, начинали сдавать нервы.
Свадьбу пришлось отложить до лучших времен, пока почва под ногами вновь не станет твердой. Ничего не поделаешь, — таково желание его будущего тестя.
А между тем обстановка не прояснялась. Жизнь ставила перед Исой и его друзьями все новые и все более сложные вопросы. Это чем-то напоминало вывешивание на побережье черных флагов, предупреждающих о волнении на море. Единственное, что им оставалось, это питаться всевозможными слухами, в которых сейчас не было недостатка.
Однажды Иса услышал, что Хасан получил назначение на ответственный пост, открывающий перед ним широкие перспективы. Видимо, Хасан принадлежал к числу активных сторонников нового режима. Эта новость особенно неприятно поразила Ису. Некоторое время он даже не решался сообщить об этом матери. Но когда старушка наконец узнала, она все равно ничего не поняла. С присущей ей наивностью она успокаивала сына:
— Ничего, настанет и твой черед, не огорчайся. Ведь ты заслуживаешь всего самого хорошего…
От этих слов настроение совсем упало. Хотелось бросить все и уехать куда-нибудь подальше от людей…
Вскоре было объявлено о предстоящей чистке государственного аппарата. С горечью и отчаянием он прочитал об этом в газетах: вот и его скоро постигнет полное крушение — такое же, какое уже испытали политические партии и их вожди; последние корни былого благополучия будут выкорчеваны.
