— С Богом!
В Угличе Дмитрия Юрьевича уже ждали. Ребятишки весёлой толпой высыпали за ворота, юродивые и нищие сходились в город со всей округи в надежде занять лучшие места перед собором и в воротах. А навстречу князю в парадных доспехах выехал воевода с дружиной.
Василий в этот день в церковь не ходил, хотел сохранить силы для беседы с братом. С утра его нарядили в белую нарядную сорочку, сам он пожелал надеть красный охабень и стал ждать. Что же ещё такого надумал Дмитрий? Может, с Углича убрать хочет? Запрет где-нибудь в темнице да там и заморит тайно.
Мария бестолково суетилась по терему, и великий князь всё время слышал её назойливый шёпот:
— Спаси нас, Господи! Спаси...
Василий прикрикнул на жену, но тут же одёрнул себя: «Чего уж там! Намучилась она со слепцом, а ещё боязнь за детей, того и гляди, как цыплят, задушат! Только на милость Божию и приходится уповать».
Великий князь слышал, как звонят колокола, радостно и бестолково возвещая о том, что к Угличу подходит московский государь. За окном слышались восторженные крики.
Горько сделалось князю. «Вот так тебя совсем недавно встречали, когда был великим московским князем. Коротка людская память, года не прошло, а уже всеми забыт!»
Василий думал, как ему встретить брата: сидя за столом — слепому простится — или подняться и отвесить поклон?
Всё слышнее становились крики — Василий догадался, что Дмитрий шёл по городу.
— Детей приведи, — нашёл князь руку княгини, — пускай с дядей своим поздороваются.
— Хорошо, государь, — отвечала жена, высвобождая холодные пальцы из жаркой ладони Василия.
—Все здесь? — спросил князь.
— Привела, Василий. Ты подойди, Ванюша, к отцу, а Юрия я на руках подержу.
— Под иконой встанем, может быть, заступница Божья Матерь поможет нам. Авось помилует нас Дмитрий. Смирился ведь я! Так упал, что и не подняться.
Василий вспомнил про недавний приход Прошки Пришельца. Может быть, кто и дознался и Дмитрию Юрьевичу донёс. Вот он и явился в Углич с иерархами учинить Василию Васильевичу суд, что посмел против воли старшего брата пойти.
В горницу вбежал дворовый слуга и, дрожа от возбуждения и страха, предупредил:
— Дмитрий Юрьевич со старцами в палаты входит!.. Сейчас сюда пожалует!
Василий Васильевич степенно поднялся, крепко ухватил за плечо Ивана и терпеливо стал дожидаться Юрия. Вот если бы сразу всех порешил, а то ведь мучить начнёт. Ну и досталась же судьбинушка!
Услышал, как скрипела лестница под тяжестью идущих, и этот скрип с каждой минутой становился всё отчётливее.
Распахнулась дверь, Василий почувствовал это по лёгкому ветерку, и Мария испуганным голосом вскрикнула:
— Свечи загасило, примета плохая!
Затем князь услышал голос Дмитрия:
— Здравствуй... брат Василий. Чего молчишь? Или гостю не рад? Да и не один я к тебе пришёл, а с владыками. Что же ты нас в горницу не зовёшь и в дверях держишь?
— Это я у тебя в гостях, Дмитрий, — осевшим вдруг голосом произнёс Василий. — Проходите... что же вы у порога томитесь?
— Дай я на тебя посмотрю, брат. — Василий почувствовал, как крепкие ладони Дмитрия ухватили его за плечи, на щеках уловил его тёплое дыхание.
— Наказывать меня приехал, брат? — спросил Василий Васильевич.
— Нет, Василий, прощения я у тебя пришёл просить. Каюсь я о содеянном. Сон мне снился — и я в образе Каина, хочешь, я на колени перед тобой встану, только сделай милость, прости меня, Василий Васильевич!
— Ну что ты! Что ты, Дмитрий Юрьевич, — растрогался великий князь. — Ни к чему это.
Иерархи стояли за спиной, молчаливо внимая разговору князей, уйти бы им сейчас, но опасались, что могут нарушить беседу братьев.
— Как же я посмел лишить тебя счастья видеть образ Божий! — каялся Дмитрий. — Хотел я возвеличиться над братьями своими, стать старшим среди равных, а потому и на московский стол позарился. Казался он мне слаще любого пития и дороже золота! Простишь ли, брат, грех мой окаянный?
Василий обрубками пальцев шарил по лицу брата и вдруг почувствовал, что оно мокрое. Плачет, видать.
— Знаю, почему на тебе охабень красный, — продолжал Дмитрий. — Он кровью залит, что из очей твоих текла. Отпусти же мне этот грех, Василий Васильевич!
