Недаль перевёл взгляд на монитор радарного узла. Там было видно, как пять жирных меток уходят прочь – дистанция до них быстро увеличивалась.
Правда, была ещё одна неясная метка, которую радары никак не могли корректно опознать. То ли это был штурмовик, то ли связка торпед. Сказывались потери парка выносных радарных антенн. Однако вскоре Недаль увидел какой-то слабоосвещённый аварийными прожекторами вертящийся комок. Оптические датчики быстро самонастроились, и у всех, кто находился в камере безопасности, вырвался возглас удивления и ужаса.
Прямо на них, вращаясь и размахивая разбитыми элементами плоскостей и подвесок, нёсся штурмовик «аллармо», перехваченный где-то на дальних подступах зенитной ракетой, но не потерявший инерции.
С запозданием хлестнула картечь, которая отскочила от рубленых углов штурмовика, а через несколько секунд он врезался в израненную станцию, заставив её всю содрогнуться.
Из-за этого удара открылись уже было затянутые аварийной пеной пробоины. Оболочки кабелей и трубопроводов снова разошлись в повреждённых местах, и опять зазвучали сигналы тревоги.
Недаль представил, как теперь могли выглядеть галереи станции, – однажды он присутствовал на учебном обстреле подобной конструкции. Однако всё же почувствовал облегчение оттого, что всё закончилось.
– Сэр? – послышалось из динамиков мониторов.
– Оператор? А где начальник безопасности?
– Он контужен, сэр. У нас перегородку прямо вспучило!
– Можешь дать панорамы внутренних камер на экран?
– Только тех, что ещё работают, сэр.
Через мгновение на обоих мониторах появились сетки, заполненные панорамами с различных мест станции.
Некоторые были так сильно разрушены, что Недаль их не узнавал.
Попадались раненые, были и те из команды, кто в спецкостюмах уже пытались привести системы в порядок, заглушить течи и помочь раненым.
– Что у нас с воздухом? – спросил Недаль оператора.
– Пока нет данных, сэр, повреждены шины обратной связи.
– Сэр, прошу прощения… – подал голос один из присутствовавших в камере безопасности.
– Что? – спросил Недаль, повернувшись.
Говорившим оказался тот самый парень, у которого от страха случилась истерика. Сейчас он успокоился, однако его глаза всё ещё были красными.
– Сэр, я из отдела климатического обеспечения. Баренс моя фамилия. Если оператор определит количество утечек, я смогу прикинуть, когда воздух будет в порядке.
– Ты слышал… Э… Дик?
– Рик, сэр. Да, я слышал. Постараюсь обойти порывы контрольных шин.
Недаль вздохнул, а потом почувствовал в ногах слабость и сел на один из стульев. Отчего-то сразу захотелось спать.
– Сэр, я собрал информацию с поражённой поверхности станции… Примерная утечка – тридцать кубометров в час.
Недаль взглянул на специалиста по внутреннему климату.
– Так, сейчас, – кивнул он, начиная что-то прикидывать в уме, – значит так, если пробоины будут затягиваться, как указано в документации по эксплуатации, давление выровняется через двадцать пять минут. Но я бы рассчитывал на сорок.
– То есть через сорок минут мы выйдем и сможем спокойно дышать? – спросил Недаль.
– Нет, сэр, – вмешался ещё один сотрудник станции, – я не медик, но точно знаю, что выходить отсюда нужно, лишь предварительно приняв препараты вон из той аптечки.
И он указал на вместительный ящик на одной из стен.
– В воздухе могут быть токсины.
– Он прав, – подтвердил специалист по климату, – полная очистка при турборежиме системы произойдёт лишь через четыре часа. Это если не повреждены важные узлы или её энергообеспечение.
– Хорошо, будем ждать, – сказал Недаль и вздохнул.
Они посидели молча несколько минут. Тишина нарушалась приглушёнными механическими звуками, доносившимися снаружи. Отдалённым грохотом, скрежетом и лязгом.
Повреждённые силовые конструкции продолжали оседать, деформируя связанные с ними перекрытия.
– Оператор, можешь связать меня с генеральным офисом? – не выдержал Недаль.
– Конечно, сэр, – сразу отозвался тот, – но вам, наверное, нужна скорая связь реального времени?
– А что, с этим проблемы?
– Одну минуту, сэр, я уточню, потому что ещё пять минут назад питающие контуры узла связи не развивали мощность.
