– Затем, что ты принят на службу и будешь иметь право подписи каких-то документов.
Марк несколько раз расписался на планшете, и специальная программа быстро уловила стилистику и особенности его подписи, а затем перебросила в офисный компьютер, где информация тотчас была заархивирована и закодирована секретным кодом.
Это была эталонная подпись, и она надёжно пряталась в серверном хранилище вместе с другими эталонными подписями.
– Ну вот, теперь ты законный представитель нашей компании с правом подписания документов. Давай, начни вот с этих…
Хубер бросил на узкий столик терминала папку с примерно двадцатью листами.
– Но почему я?
– А почему подписываю я? А почему подписывает босс? Это работа такая, каждый ставит подпись под документами своего уровня. Если ты хочешь – посмотри эти документы, ты имеешь право знать, что подписываешь.
Головин открыл папку и стал перебирать листочки гладкой пластиковой бумаги. Какие-то заявки и требования на покрытие расходов, выставление претензий, ответы на запросы. Обычная канцелярская рутина, ничего серьёзного, и он всё подписал, испытывая при этом даже некоторую гордость от того, что ставил подпись в специальное окошко, над которым красивыми буквами было написано: «Марк Джулиан Головин, младший адаптер».
– Ну вот, на сегодня всё, можешь идти отдыхать. Марсалес тебя проводит, и ещё… Давай-ка посети наш тир, пусть инструктор научит тебя стрелять. А то как-то даже неловко за тебя – взрослый парень, а из пистолета стрелять не умеешь. Надеюсь, ты не против?
– Я… Я даже за. Мне это очень интересно.
– Ну и порядок, идите в тир и проведите время до обеда с пользой. Настоящий мужчина должен уметь не только подписи ставить, но и аргументировать своё право на это в экстремальных условиях, – разъяснил Хубер, и Головин с ним согласился.
Все сроки сдачи изделия давно уже были пропущены, и госзаказчик дал ещё пару недель, что обошлось Сэмюэлю Недалю в двадцать тысяч квадров.
Сущие гроши, учитывая, что контракт, который мог уплыть от них, оценивался в два миллиарда, а дальше – «как пойдёт». Но пока не шло никак. Отладчики жаловались на технологов, те – на поставщиков спецкомплектации, а последние – на неясность технического задания.
И так по кругу уже несколько раз. Недаль был вынужден покинуть свой дом в горах, где он подолгу бывал и где ему было так спокойно, и перебраться на обитаемую станцию «четвёртого полигона», до которого было восемь часов лёту на его скоростном глайдере «Супермарина».
Этот чудо-аппарат он когда-то спроектировал сам, но тогда для его исполнения у него не было ни денег, ни даже технических возможностей индустрии того времени. Со временем всё это появилось, и он реализовал давнюю мечту талантливого инженера.
Сначала для себя, а потом ещё два экземпляра были сделаны для важных людей, которые помогали его бизнесу.
Теперь он уже вторую неделю жил на станции, где условия были далеко не те, что в его доме в горах.
Вода попахивала дезинфекцией, воздух имел привкус восстанавливающих реагентов.
Опять же постоянный шум и грохот.
В цехах круглосуточно проводили доработку техники, которая всё ещё работала не так, как надо, и металлические конструкции станции передавали уханье тяжёлых машин во всех направлениях, не помогала даже система акустического шумоподавления.
Как оказалось, в условиях изолированной станции в космосе она работала не так хорошо, как об этом рассказывали рекламные проспекты.
Чтобы как-то отдохнуть, Недаль вернулся к приёму лекарств, хотя ещё недавно гордился тем, что сумел с них соскочить.
Помимо возобновления приёма препаратов, имелась проблема питьевой воды.
Недаля передёргивало от мысли, что питьевая магистраль пополнялась из узла регенерации, где перерабатывались все канализационные сбросы.
На этот случай у него имелся запас горной воды, однако даже в ней ему стали мерещиться какие-то странные вкусовые оттенки, от которых его также передёргивало.
Таким образом, ему приходилось просыпаться плохо отдохнувшим и принимать душ, сжимая зубами загубник, – чтобы в рот не попадала обычная вода из магистрали.
