Уже через полчаса Билли и Марк спускались по узкой лестнице на какой-то неизвестный сектор, о котором не знал даже Билли.
Головин ожидал, что спуск закончится какими-то новыми помещениями или подвалами с разной начинкой, вроде магистральных труб, теплообменников или ещё какого оборудования, однако окончанием их путешествия оказалась узкая площадка со шкафом витринного типа, в котором было всего два раздела – вещевой и оружейный.
В вещевом – их ждала пара жилетов с защитными пластинами, два шлема с закрытым забралом и перчатки – типа краг, с широкими раструбами.
В оружейном – две оружейные единицы, похожие на винтовки, с массивными магазинами, но без прицельных устройств.
Едва взглянув на них, Головин в своём сознании тотчас понял схему оружия и даже успел прочитать какие-то пояснительные надписи. Прицеливаться следовало с помощью визира, размещавшегося на обратной стороне забрала шлема.
Вид визира по умолчанию был в виде перекрестия, однако из архива можно было выбрать другой вид метки.
Едва Марку подумалось задаться вопросом, насколько хватит боезапаса, как пришло понимание – боезапас бесконечен, но в рамках предстоящей схватки.
Осознав полученную информацию, Головин испытал знакомое чувство страха. Однако сейчас оно не довлело над ним, не парализовало его волю, не учащало дыхание и не вызывало потоотделения.
Просто чувство лёгкого беспокойства, как повод для обострения внимания.
Защитный жилет сел как влитой и оказался в меру тяжёлым.
– Это из-за динодиевых батарей. Они должны поглощать динамические нагрузки, – пояснил Билли, хотя Головин его ни о чём не спрашивал.
Когда Марк взял в руки оружие, он ничего не почувствовал – как будто винтовка не имела веса. Однако она была прочной, он даже потряс её, полагая, что ему её невесомость лишь показалась.
– Нужно надеть шлем, – сказал ему Билли, и Головин понял, что с ним станции общаться проще. Или же она снова экономит, выбирая лишь один из каналов передачи информации.
Шлем подошёл не сразу. Сначала показалось, что в области затылка он болтается. Но, чуть качнув головой, Марк почувствовал, как обхват шлема становится плотнее, автоматически подстраиваясь под нужный размер.
И да, перед глазами появился маркер, а винтовка налилась такой необходимой оружию солидной тяжестью.
Головин повернулся в одну сторону, потом – в другую, насколько позволял узкий коридор. Ему показалось, что винтовка всё же тяжеловата для действия в ограниченном пространстве станции.
– Наведи маркер, и винтовка пойдёт легче, – снова вмешался Билли со своим скоростным каналом общения со станцией.
Головин последовал его совету, и винтовка как будто полегчала и почти мгновенно поворачивалась в то место, куда был наведён визир.
– Ты заметил, что мы прекрасно слышим другу друга даже в глухих шлемах? – спросил Билли.
Головин улыбнулся. Он ведь ещё и слова не сказал, а Билли уже знает, что его хорошо слышно.
«Это всё система управления станцией, – подумал он, – и кубитовое видение».
– В кого нам придётся стрелять, Билли? – спросил он, старательно выговаривая слова и подавляя любые мысленные образы, чтобы напарник не начал отвечать ему ещё до того, как будет задан вопрос.
– Станция будет обсчитывать цели за нас и выдавать их нам в…
– Подходящей для осмысления форме?
Билли взглянул на Головина из-под защитного козырька шлема.
– Ты обошёл мой канал общения со станцией. У вас с ней другой канал?
– Нет, Билли. Это что-то моё. Ну, то, чем я тестировал коды.
– Понимаю, – кивнул Билли, – взгляни на карту.
Головин взглянул. На искажённой схеме в кубитном видении он разобрал уже знакомый цилиндр, лучи транспортных магистралей и россыпь сверкавших, словно бриллианты, меток, обозначавших десантные средства противника. Они облепили транспортные магистрали сектора «север-альфа-двадцать-двенадцать» передовой части пояса «А».
Так значилось в сопроводительном тексте, написанном на какой-то абракадабре, однако её смысл был Головину транслирован.
