Билли ведь рассказывал о том, как станция производила дополнительных роботов-оптимизаторов, когда выяснилось, что одной такой машине за жертвой не угнаться.
Когда до жилого угла оставались пара коротких проходов и один поворот, Головин вдруг почувствовал слабость и, не удержавшись, упал на колени. Перед глазами пронеслись какие-то неясные образы – алгебраические функции, обрывки тригонометрии, прикладная топология.
Он и думать забыл про все эти дисциплины – сдал контроль, отошёл от таблеток и к концу недели снова бодрый.
«Хорошо бы домой позвонить», – вдруг подумал он. Или нет, не подумал. Эта мысль прошла перед ним написанным текстом.
«Наверное, это сон», – придумал Головин хорошее оправдание. И эта надпись также проплыла перед ним. А затем опять какие-то интегралы, пределы, а потом замелькали и вовсе непонятные значки, но мгновение спустя после их появления до Марка, как ему казалось, доходил их смысл.
И как только он понимал очередное начертание, объём его тела, как будто увеличивался. Он чувствовал себя каким-то надувным шаром.
Пролетела строчка и – вжик! Ещё серия значков, и снова добавка.
«Я так скоро лопну!» – проплыла перед ним очередная подсказка.
Головин уже понимал, что всё это проделки станции и она, выбрав все возможные ресурсы для защиты от чего-то, предстоящего ей, теперь взялась за него и Билли как за последние непродвинутые активы, торопливо усовершенствуя их и тем самым повышая свои шансы выстоять.
Перед глазами сверкнула вспышка, и Головин огляделся, как будто видел всё впервые. Однако сознание быстро адаптировалось, и он стал понимать, где находится и кто он такой. Правда, мешал этот шум в ушах. Но едва он подумал об этом, шум прошёл, и Головин, поднявшись с пола, продолжил свой путь и вскоре оказался в жилом углу.
Он выглядел утомлённым.
– О, ты где был? – спросил его Билли, который уже не спал и сидел на кровати, свесив босые ноги.
– Ходил на водопой.
– Ты это так называешь?
– А как ещё? – уточнил Головин, садясь на стул.
– Я называю – горный источник.
– Тоже годится, – согласился Марк и откинулся на спинку стула.
– А сколько я спал?
– Часов пять.
– Неплохо. А ты чем занимался всё это время?
– Ходил к источнику, – ответил Головин, и ему показалось, что ещё недавно они вели подобный диалог, только слова были слегка переставлены и они с Билли играли противоположные роли.
Впрочем, если в другой раз он счёл бы это бредом, связанным с адаптацией на незнакомом месте, то теперь истолковал иначе: станция оптимизировала энергетические затраты и использовала уже имеющиеся клише. И это показалось ему разумным.
– И… Чего там, у водопоя?
– Не пойми что, – произнёс Головин и вздохнул, – пока шёл, накрыло каким-то апгрейдом. И теперь я чувствую себя очень много знающим. Но что именно я знаю нового – сказать не могу.
Они помолчали. Потом Билли нагнулся и взял с пола пару новых носков в магазинной упаковке. Разорвал её и стал надевать носки.
– Красивый цвет, – заметил Головин.
– «Галатея». Я его сам придумал.
– Ты чувствуешь в себе какие-то изменения?
– Чувствую. Но я к этому привык. Я каждый день чувствовал в себе изменения, это такая местная специфика.
Надев носки, Билли обулся в пару новеньких кроссовок. А ещё на нём был спортивный костюм, хотя когда Головин уходил, он оставлял Билли в его уже привычной пижаме.
– Это ты сам надумал себе такой костюм и кроссовки?
– Нет, это станция. Это приготовления, друг мой.
– Да, понимаю. А я теперь вижу в кубитных координатах.
– Замечательно. Я тоже.
Билли поднялся и, потопав ногами, обутыми в новую обувь, удовлетворённо кивнул.
– Я тебя уже спрашивал про пулемёт? – спросил он.
– Спрашивал.
– А ты что?
– Я ответил.
– Значит, порядок.
Билли прошёлся по помещению, оценивая свои обновки, время от времени поглядывая в зеркало, которого Головин не видел, но знал, что оно есть. Просто машина экономила ресурс, давая ему лишь знание об этом зеркале, но опуская формирование визуального образа.
– Ты видишь карту, Марк? – спросил Билли, борода которого была укорочена до размера «шотландки».
– Какую ещё карту? – удивлённо спросил Головин и тут же увидел эту карту в кубитной системе. Это был кошмар. В середине находилась их станция, выглядевшая как цилиндр с расходящимися лучами транспортных коридоров, а к ней со всех сторон проявляли намерение выдвинуться около трёх сотен объектов.
