К утру Аким Петрович твердо решил ехать на родину, тем более, что к отъезду все уже было подготовлено. Неделю назад его назначили руководителем группы студентов, которые отправлялись в Киргизию на летнюю практику. «Вместо Киргизии будет Сибирь!» — подумал Аким Петрович.
Десять студентов-комсомольцев и доцент — руководитель группы — прибыли на прииск как раз в тот день, когда истекал срок, установленный пионерами: заканчивались десятые сутки похода в урман. Оставшиеся в поселке ребята по очереди дежурили на сопке, поджидая своих товарищей, но отряд Олега Поземова был очень далеко от прииска…
* * *
Три дня Тит Кедров вел пионеров по прямой в глубь урмана. По их расчетам, отряд прошел километров шестьдесят — семьдесят. Привычные к лесу, ребята чувствовали себя так же бодро, как в первый день похода. Поднимались с солнышком. Засыпали тоже с солнышком. За день делали три привала. Беспокоило только одно — полное отсутствие каких-либо следов человека: ни зарубки на дереве, ни куска ржавого железа, ни ямки, выкопанной лопатой.
На третью ночь у костра Тит Кедров предложил разбить отряд и двигаться дальше веером. В центре он — Тит, а справа и слева по две пары. Таким образом, отряд мог охватить широкую лесную полосу. Договорились, что до полудня пары будут постепенно удаляться от центральной линии, по которой пойдет Тит, а после полудня — сходиться, описав большой ромб. Если кому-нибудь посчастливится найти след, — будет подан сигнал: три выстрела. Это значит, что остальные должны оставить свой маршрут и присоединяться к тем, кому повезло.
Утром отряд раздвинулся попарно в стороны и растворился в тайге. А уже через два часа с левого крыла, где шел Олег Поземов, долетели до Тита три отдаленных и, как показалось ему, торжественных выстрела. Тит засек направление и пошел на звук. Если бы он был с кем-нибудь в паре, то ни за что бы не проявил бурной радости, услышав выстрелы. Но вокруг никого! И он даже запел! Он уже видел перед собой старую замшелую хибарку и дневник, пожелтевшие листы которого открывают тайну Пионера.
Но, когда Тит добрался до своих товарищей, никакой избушки он не увидел. Две пары, которые шли слева, сидели у пригорка. Тайга вокруг ничем особым не отличалась. Только лица у ребят светились радостью.
— Ну? — спросил Тит.
— Поищи сам! — ответил Олег Поземов и невольно скосил глаза на пригорок.
Тит посмотрел туда же. По пригорку елочкой уходили кверху заросшие ямки.
— Шурфы?
— Шурфы! — подтвердил Олег.
Когда есть предположение, что под слоем земли залегает золотоносная порода, золотоискатели роют шурфы — вертикальные колодцы — и определяют, как идет жила, под каким углом, какова ее ширина. Много лет назад кто-то поработал на пригорке.
— Смотри еще! — сказал Олег.
Но Титу не пришлось доказывать остроту своего зрения. Ребята не выдержали и потащили его к ручейку. Там валялся полусгнивший лоток. Потом они показали чуть заметные зарубки на деревьях. Следы топора так заросли, что определить, в какую сторону они указывают, было невозможно.
Ребятам не терпелось обследовать дорожку, отмеченную зарубками. Но Олег приказал ждать, когда соберется весь отряд.
Время тянулось бесконечно. Час показался вечностью. Наконец появилась первая пара с правого фланга. Вторую прождали еще часа два. Но Костя и Лаврушка не подавали признаков жизни. В полдень Олег повторил сигнал — трижды выстрелил из ружья. Ни крика, ни ответного выстрела! Тайга стояла молчаливая и строгая, будто недовольная тем, что ребята прикоснулись к ее тайнам.
* * *
Костя и Лаврушка слышали выстрелы. Первый сигнал Олега долетел до них, когда они, перебравшись по мелководью через реку, шли по берегу километрах в трех от переправы. Назад возвращаться не хотелось. Брода поблизости не оказалось. А впереди река заворачивала влево — как раз туда, откуда слышались выстрелы.
— Пойдем! — сказал Костя. — Может быть, через реку и не придется переходить. Видишь, как она круто сворачивает.
И они быстро пошли вперед — почти побежали, не теряя времени на зарубки. Но река, сделав петлю, снова отклонилась вправо. К счастью, ее перегораживал на изгибе высокий залом, образованный сваленными в бурю деревьями. Пробиваясь сквозь стволы и сучья, вода ревела и пенилась.
