— Так тебе и дали! — грубо возразил Юрко, мстя за минуту робости, которая охватила его, когда в черном провале двери показалась фигура кожаного человечка с наганом. — Какой начальник нашелся! Таких…
— А я верю, что дадут! — прервала его Нина, стараясь предотвратить назревавшую ссору. — Почему не дадут? Раз есть вагоны, — должны дать паровоз!
— И какие вагоны!
Для большей убедительности Глеб потряс кулаком.
— В них продовольствие для рабочих! Знаете, какой в Питере голод! Ваш отец, может, неделю ничего не ел!
Напоминание об отце настроило замерзшую и усталую Груньку на слезливый лад. Она заморгала глазами и заплакала.
— К папе хочу… Где мой па-а-апа?
Ее тягучий жалобный голосок заставил Глеба вздрогнуть. Напряженные нервы сдали, и горе, большое, долго сдерживаемое горе заполнило целиком сердце и вырвалось наружу потоком стыдливых мальчишеских слез. Глеб прижал к глазам кожаный рукав куртки, отвернулся, шагнул внутрь вагона и уткнулся лицом в тугие мешки с мукой. Плечи его подергивались. А перед глазами мелькали обрывочные картины недавней битвы на рельсах: вспышки выстрелов, окровавленная рука отца, его глаза.
— Больной, что ли? — произнес Юрко. — Чудно все это… Один… Вагоны какие-то… Пойдемте-ка прочь побыстрее!
— Ничего не больной! — загорячилась Нина. — Разве одни больные плачут? Горе у него… Подсади-ка меня!
Юрко был старше сестры на год, но кое в чем он предпочитал не возражать ей.
— Давай… Только не очень там задерживайся! — сказал он и помог сестре забраться в вагон.
Глеб быстро справился со своей слабостью. Ласковые руки девочки, ее спокойный, задушевный голосок помогли преодолеть порыв тоски и отчаяния. Он повернул к ней измазанное мучной пылью лицо, и решительная глубокая морщина вновь прорезала его лоб и переносицу. Только в глазах продолжала прятаться затаенная скорбь и еще что-то такое просительное и жалобное. Глеб боялся, что трое ребятишек уйдут и он опять останется один.
— Мне бы только до станции добраться! — повторил он.
Нина понимающе тряхнула головой и подбежала к двери.
— Юрочек, надо помочь ему добраться до станции! — сказала она таким тоном, будто речь шла о самом пустяковом деле.
— Пусть слезает. Пойдем вместе и доберемся, — ответил Юрко. — Тут три километра, не больше.
— Нет, ему с вагонами нужно! — возразила девочка и спросила у Глеба: — Ведь так?.. И как вас зовут, — скажите!
— Глеб я!.. А без вагонов никуда не пойду! Умру — а не пойду! С места не сдвинусь!
— Вот видишь! Я же говорила! — Нина строго посмотрела на брата.
— Что я их — на себе потащу, вагоны эти! — вспылил Юрко. — Не хочет — пусть остается! А нам некогда — нам к отцу нужно!
— К папе, к папе хочу-у-у! — снова пропищала Грунька.
— К папе! — передразнил ее Глеб и вдруг спросил: — А кто твой отец?
— Рабочий! — ответила Грунька. — Он советскую власть в Питере делает!
— И у меня отец рабочий!.. Был… — с болью произнес Глеб. — Он собирал продукты для других рабочих и для твоего отца тоже! Как же я их оставлю тут? Бандиты разворуют и папку твоего буржуи придушат, потому что он ослабнет от голода!
Трое маленьких Стрельцовых внимательно слушали Глеба, а он, поощренный их вниманием, продолжал еще убедительнее и горячее:
— Нам сам Ленин приказал доставить продовольствие в город! Не верите? — Глеб обвел своих слушателей прищуренными щелками глаз. — На вот — читай! — Он протянул Нине мандат отца.
Девочка долго вчитывалась в текст, потом с радостным криком соскочила на насыпь и подбежала к брату.
— Ты только посмотри, Юрочек! Вот это — Глеб! Видишь? — Она ткнула пальцем в фотографию. — А это — Ленин подписал! И печать!..
Маленькая Грунька привстала на цыпочки, потянулась, чтобы заглянуть в бумажку, которую с таким интересом рассматривали брат и сестра.
— Покажи-ите, где Ленин!
— Что ты понимаешь? — одернул ее Юрко. — Это тебе не букварь!
Юрко еще с минуту изучал документ, затем перевел взгляд на Глеба, стоявшего в дверях вагона, как оратор на трибуне.
— Это тебе выдали?
— Ты же читал! — уклончиво ответил Глеб.
— Как будто все в порядке: и печать, и подпись, и фотография похожая…
— Хотите, я вас в свой отряд приму? Будете бойцами продотряда! — предложил Глеб. — И в Петроград вместе приедем! Нам бы только до первой станции добраться, а там!..
