— На мой взгляд, лучшее мороженое — ванильное, — с видом знатока заявил Филип, хоть давно разучился разбираться в детских сладостях.
— Фисташковое! — звонко возразила Кэти, принимаясь с любопытством рассматривать незнакомца.
Он протянул ей руку.
— Меня зовут Филип.
— А меня Кэти. Приятно познакомиться. Девочка посмотрела на мать, взглядом спрашивая, все ли правильно делает. Джордан едва заметно кивнула, и Кэти пожала своей маленькой ручкой руку Филипа.
— Я несколько дней мечтал с тобой встретиться, — признался он.
— А откуда ты обо мне узнал? — удивилась девочка.
— От твоей мамы, — ответил Филип. Кэти резко повернула голову и вопросительно взглянула на мать.
— Это твой друг? Или как его… поклонник?
— Друг, — ответила Джордан, мельком посмотрев на Филипа, как ему показалось, несколько смущенно.
— Жа-алко, — протянула Кэти, продолжая изучать нового знакомого.
Тот добродушно рассмеялся и, польщенный реакцией девочки, спросил:
— А ты бы хотела, чтобы у мамы появился такой, как я, поклонник?
— Да, — не раздумывая ответила она. — У тебя глаза добрые. Ты маме подошел бы.
У Филипа от радости быстрее забилось сердце. Кэти приняла его, даже желает видеть рядом с матерью. Он уже погрузился было в мечты, представив, как было бы здорово, если бы они втроем стали однажды семьей, когда Джордан нравоучительно произнесла:
— У Филипа другая тетя, Паула. Сейчас они поссорились, но, вполне может быть…
Он бросил на нее возмущенный взгляд. Почему она так себя ведет? Для чего вновь и вновь напоминает ему о Пауле, намекает на то, что их семейную жизнь еще можно спасти? Во всяком случае, рассказывать о Пауле Кэти не было никакой нужды. Что за цели преследует Джордан? Что пытается продемонстрировать?
— С мороженым предлагаю поступить так, — сказала Джордан, резко меняя тему. — Каждый закажет, какое хочет, раз уж у нас такие разные вкусы. Идет?
— Идет! — бойко отозвалась Кэти.
Филип в расстройстве не вспомнил, какое мороженое выдал за свое любимое — вообще-то он давным-давно его не ел, тем более не заглядывал в детские кафе, — и сейчас выбрал первое попавшееся. Банановое. Лишь когда заказ принесли и Кэти недоуменно взглянула на его вазочку, сообразил, что дал маху.
— Ты же сказал, что больше всего любишь ванильное? — заметила она недоуменно.
— А еще банановое, — быстро нашелся Филип. — Я ем по очереди то одно, то другое, — добавил он, довольный, что сумел выкрутиться.
— А-а. — Кэти понимающе кивнула, усадила куклу на стол рядом со своей вазочкой, взяла ложку и восторженно осмотрела шарики мороженого.
Джордан подала дочери салфетку. Та, спохватившись, воскликнула «ах да!» и со знанием дела засунула уголок салфетки за ворот платья.
— Только ешь понемногу, как договаривались, — ненавязчиво произнесла Джордан.
Девочка кивнула и приступила к лакомству. Отправила в рот ложечку мороженого и Джордан. Филип наблюдал за ними и не переставал восхищаться.
Именно такими он представлял себе отношения между матерью и малышкой дочерью. Джордан была для Кэти наставницей и одновременно подругой, умела быть тактичной, все понять, снова стать маленькой и восторженной — впрочем, такой в некотором смысле она никогда и не переставала быть — и при этом ни на минуту не забывала о том, что воспитанием дочери надо заниматься постоянно.
Как мне повезло, размышлял Филип. Если бы не они, я бы в лучшем случае сидел сейчас с Бобом в баре, пил пиво и в сотый раз спрашивал себя, правильно ли поступил. В худшем — торчал бы в проклятом гостиничном номере один и терзался бы теми же сомнениями. В присутствии Джордан и Кэти в голову приходили только светлые мысли, а в сердце расцветала необъяснимая надежда. Хотелось улыбаться, губы так и норовили расплыться…
Его раздумья прервала Кэти.
— Почему ты не ешь мороженое? — спросила она, вскинув бровки. — Неужели не хочешь?
Филип взглянул на нее и позволил себе во весь рот улыбнуться.
— Не хочешь? — повторила вопрос Кэти, недоверчиво склоняя набок голову.
Он осознал, что не съел ни капли мороженого. Все это время он лишь разминал шарики ложкой, отчего они превратились в бугристое месиво.
