После непродолжительного молчания Анна Анатольевна осторожно спросила:
— А потом ты не пробовала найти его?
— Как же. — Ирина отвела руки от лица, на какую-то долю секунды задумалась и тут ее словно прорвало. Она рассказала о своих бесполезных поисках.
— Тебе не приходило в голову, что от того момента, как ты… — Гладилин подыскивал нужное слово, еле заметно прищелкивая пальцами. Ему не хотелось произносить слово «подкинула». — Оставила сына на даче, — с честью вышел он из положения, — и до твоего следующего посещения у этой дачи могли смениться хозяева?
— Боже праведный! — громко воскликнула Ирина Анатольевна. — Скорее всего так и было. Иначе куда бы мог деться мой сыночек?!
Гладилин победоносно улыбнулся, довольный своей подсказкой. Затем, как бы спохватившись, сказал жене:
— По-моему, нам пора. И так засиделись, а твоей сестре лучше побыть одной.
— Всегда буду рада видеть вас.
Ирина не стремились удерживать гостей. Она хотела остаться одна для того, чтобы привести свои мысли в порядок.
— Ты забыл, зачем мы приезжали, — возразила мужу Анна Анатольевна.
— Ей сейчас не до этого.
— Говорите, чего уж там, — неожиданно помогла сестре Ирина Анатольевна.
— Мы хотели попросить у тебя денег взаймы, — скороговоркой выпалила младшая.
— Сколько? — коротко поинтересовалась хозяйка.
— Видишь ли, дети растут незаметно, а тут кооператив подвернулся…
— Сколько? — повторила старшая сестра, нетерпеливо перебив собеседницу.
— Вообще-то, нам много нужно. После короткой паузы добавила: — Дай, сколько сможешь.
— Какой суммы не хватает?
— Пяти тысяч.
Ирина Анатольевна, не сказав ни слова, ушла в другую комнату и через несколько минут вынесла пачку пятидесятирублевых купюр, бросив ее на стол.
— А теперь идите, — попросила она гостей.
Вконец изумленная сестра неуверенно взяла деньги.
— И расписки не нужно?
— Не нужно, — отмахнулась Ирина. — Мы же родные…
После ухода Гладилиных Ирина Анатольевна опустилась в кресло, откинула назад голову, закрыла глаза и задумалась. Но ей не суждено было долго пробыть в одиночестве. В комнату вернулась дочь.
— Я все слышала, мама!
Мать разомкнула отяжелевшие веки и внимательно посмотрела на Любу. Глаза дочери горели негодованием.
— Осуждаешь?
— Ты не имела права так поступать с моим братом!
— Я пыталась его найти, но не смогла, — сказала мать, оправдываясь. — Ты имеешь моральное право меня ненавидеть. — И она вновь закрыла глаза.
Люба демонстративно развернулась и вышла.
Ирина Анатольевна вновь взялась за наведение справок и вскоре выяснила, что хозяевами дачи, которым она подкинула сына, были Вершковы и что они сразу после этого случая переехали в столицу.
Ирина, не теряя времени, позвонила сестре в Москву и попросила ее навести справки об этих Вершковых. На этот раз Анна с готовностью откликнулась на просьбу сестры.
Вот уже неделю Ирина бросала ежеминутные взгляды на телефон, вышагивая по комнате. Сидеть она не могла, аппетит пропал, ожидание превратилось в настоящую пытку.
Дочь, возвращаясь из школы, шмыгала в свою комнату, не удосужившись даже взглянуть на мать. Из своей комнаты она выходила только в случае крайней необходимости.
В этот вечер все было как всегда. Старшая Казакова буквально не отходила от телефона, и стоило позвонить кому-нибудь из знакомых, она снимала трубку, не дождавшись конца первого звонка.
Но как только Ирина Анатольевна убеждалась, что на линии не ее сестра, у нее пропадал всякий интерес к абоненту, она отвечала вялым голосом, давая понять, что не расположена к продолжительному разговору.
Последние два дня знакомые почти перестали звонить. Длительное молчание телефонного аппарата еще больше удручало ее. Она подходила к телефону, снимала трубку, какое-то время слушала длинные гудки и клала ее на место.
Уже несколько дней Люба исподтишка наблюдала за матерью, подсматривая в щель чуть приоткрытой двери. Она понимала, что Ирина Анатольевна на грани нервного срыва, ей было невыносимо жаль ее. Страшно хотелось подойти, обнять родного человека за плечи, отвлечь и успокоить, но природная гордость не позволяла перешагнуть самой же установленную черту.
