Житие сообщает, что родня Федора Степановича разыскивала его повсюду. Как видно, его уход стал для семейства Колычевых полной неожиданностью. «Беглеца» найти не удалось, а вестей о себе он не отправлял долгое время — покуда не укоренился на Соловках. Его даже оплакали, будто мертвеца… Так что все приведенные выше соображения о «репутации» Соловецкого монастыря совершенно равноправны с гораздо более прозаическим обстоятельством: Колычев-младший стремился туда, где его не найдут, а если и отыщут, то вряд ли выцарапают. Родители могли настоять на возвращении первенца, и это поставило бы крест на его послушничестве. Но в конечном итоге Соловки оказались достаточно отдаленным местом. Уже упоминавшийся святой Феодосий Печерский вынужден был совершать побеги из дома, желая принять постриг, чему противилась его мать. Колычев фактически тоже совершил побег, хорошо продуманный побег на край света.
Собираясь в путь, он подкрепил душевные силы молитвой, начальные слова которой донесло до наших дней Житие: «Господи Боже, Просветителю и Спасителю мой и Защитителю животу моему, настави на путь Твой и пойду во истине Твоей…»
Однако до прибытия на острова ему еще предстояла долгая и трудная дорога через всю Новгородчину, а затем по Белому морю. Федор Степанович отправился налегке, не взяв с собой ни денег, ни сменной одежды, ни даже походного мешка, по выражению Жития, «верою токмо и добродетельми обогащься». Для человека, привыкшего к достатку, к жизни со слугами и богатому столу, это было серьезное испытание.
Как видно, оказавшись в северных областях Новгородской земли, молодой Колычев изнемог. У него не было ни сил, ни средств, чтобы добраться до Соловков, и лишь предельное напряжение воли заставляло его продолжать движение. Однако у Онежского озера он все же вынужден был остановиться.
Ему посчастливилось найти доброго человека, давшего жилье и работу. Им стал некий Сидор[14] (Исидор) Субота, житель прионежской деревни Кижа, или Марковская. Землеописания XVI века полностью подтверждают сообщение Жития. Действительно, у северного побережья Онежского озера стоял Спасский погост в Кижах. Еще в 1560-х годах там жил черносошный крестьянин Сидорка Степанов по прозвищу Субота. Очевидно, именно он приютил измученного Колычева.
С этого момента мы можем говорить о возросшей достоверности Жития. Все, что относится к соловецкому периоду жизни святого Филиппа, составителю Жития известно лучше, чем остальные события жизни святого, — за исключением, пожалуй, обстоятельств его гибели: тут агиограф располагал первоклассным источником (о нем речь пойдет в соответствующей главе).
Житие добавляет к онежскому эпизоду в судьбе святого Филиппа: прежде «словесных» овец он «добре упасает» овец «бессловесных». Проще говоря, Сидор Степанович доверил своему тезке по отцу пасти овец. И Федор Степанович не погнушался принять от него работу бедняка. Там, в Москве, знатный человек Федор Колычев, быть может, даже не заметил бы скромного крестьянина с Севера. Здесь, у Онеги, этот крестьянин играет роль сущего благодетеля, вероятно, спасшего исхудалого странника от голодной смерти. Будущий митрополит принял новый для себя труд со смирением. Таков был первый большой урок его монашеского пути: он поклонился человеку низкого звания, и через простого крестьянина Бог дал ему хлеб насущный. Надо ли добавлять, что Федору Степановичу, привыкшему жить на всем готовом, следовало побороть дворянскую гордыню, набраться нравственных сил, чтобы отвесить низкий поклон простолюдину?
Неизвестно, как долго пастушествовал на Онежском озере молодой Колычев. Преосвященный Леонид считает, что он начал свое путешествие на Север в июне, а закончил его на Соловках не позднее октября 1537 года, поскольку в дальнейшем погодные условия просто не позволили бы переправиться на острова. Таким образом, на все путешествие ушло около четырех месяцев. Сколько же он провел в пастухах у Сидора Суботы? Если судить по этим подсчетам, выйдет всего ничего: месяц или даже несколько недель. Закрадывается сомнение: обратил бы составитель Жития внимание на столь незначительный эпизод в жизни святого Филиппа? Впрочем, может быть, агиограф все равно счел бы его достойным упоминания — из-за красивой аналогии между ролью пастуха, сыгранной Федором Степановичем Колычевым, и ролью пастыря, каковую сыграет митрополит Филипп.
