Райднур, стоя у борта, смотрел вниз.
— До встречи, Полноводный, — сказал он.
— Его правда так зовут? — спросил Флэндри.
— Так переводится фраза, которую он произносит, — ответил ксенолог и выпрямился. — Не думаю, что в ближайшие несколько часов кто-то покажется. Однако к пятнадцати будьте готовы. Я пойду разберусь в своих записях.
Он ушел в свою каюту. Флэндри проводил его глазами. Много ли ему известно? Наверняка больше, чем он мог узнать от Чарли или из старых заметок. Абрамс как-то устроил… О Боже, снаряды, рвущиеся в Уянке!
Флэндри отогнал эту мысль и стал смотреть на команду, которая пойдет на погружение. Пара ксенологов, мичман технической службы и четверо крепких рядовых, имеющих опыт подводного плавания. Флэндри они более чужие, чем тигране.
Вся его слава за выигранный в Золотом заливе бой развеялась на этом резком ветру. Как и хмельное сознание того, что он, Доминик Флэндри, больше не желторотый юнец — его оценили по достоинству и обещали отметить в приказе как героя всех Курсовиков; он единственный человек, оказавшийся способным уговорить островитян пойти на мирные переговоры. Все это привело к неутешительным последствиям: теперь ему приходится идти под воду с терранским посольством, показывая тем самым тигранам, что он полностью одобряет эту миссию. И Райднур уже наказал ему не путаться под ногами.
Яну ван Зюйлю больше повезло!
Флэндри принял как можно более беззаботный вид и направился к Драгойке. Она встретила его мрачным взглядом.
— Не хочу я, чтобы ты уходил вниз.
— Пустяки, — сказал он. — Замечательное приключение. Я жду этого с нетерпением.
— Там лежат кости наших матерей, потопленных ими. Там нет ни солнца, ни лун, ни звезд, только мрак и холодные быстрые течения. Повсюду враги, повсюду напасти. В бою было лучше.
— Я скоро вернусь. При первом погружении мы должны только выяснить, позволят ли они нам поставить свой купол на дне. Как только это будет сделано, ваш флот сможет отправиться восвояси.
— Но сколько ты пробудешь там, в том куполе?
— Не знаю. Надеюсь, что не дольше нескольких дней. Если все пойдет как надо, во мне, — Флэндри приосанился, — уже не будет такой нужды. Я больше буду нужен на суше.
— К тому времени я уеду, — сказала Драгойка. — «Стрелец» так и не доставил свой груз, и Сестры хотят воспользоваться перемирием, пока оно длится.
— Но ведь ты же вернешься. Вызови меня, когда будешь дома, и я мигом примчусь в Уянку. — Он потрепал ее по руке. Она сжала его пальцы.
— Однажды ты уйдешь навсегда.
— Ну… ведь это не мой мир.
— Хотела бы я увидеть твой, — задумчиво сказала она. — Рассказы, которые мы слышим, картины, которые мы видим, — все это словно сон. Словно затерянный остров. Может, он в самом деле существует?
— Боюсь, что нет. — Флэндри не знал, почему во всех сухопутных культурах Старкада повторяется мотив Эдема. А интересно бы узнать. Если б не эта проклятая война, люди могли бы спокойно изучить планету. Ему и самому хотелось бы этим заняться.
Но нет. Теперь в Империи почти не занимаются исследованиями ради чистой науки. Стремление к иным мирам умерло в человеке. Может быть, из-за Смутных Времен, приведших к огрублению цивилизации? Или просто потому, что человек, убедившись в своей неспособности подчинить себе Галактику и закрепив за собой малую ее часть, потерял интерес ко всему, кроме себя? Древний дух первопроходства можно еще оживить. Но для этого должна пасть Империя. А он, Флэндри, поклялся ее защищать. Надо будет получше вникнуть в книги, которые дал ему Абрамс. Пока что они только создали путаницу у него в голове.
— Ты думаешь о высоком, — сказала Драгойка.
— Напротив, — принужденно рассмеялся он. — Я думаю о еде, веселье и женщинах.
— Да. О женщинах. — И она тоже засмеялась. — Ну, попробую развеселить тебя хотя бы. Что скажешь об игре в яволак?
— Никак не могу запомнить эти проклятые правила. Но если мы соберем несколько игроков, то у меня с собой есть карты, и есть такая терранская игра, которая называется покер.
Над водой поднялась гладкая синяя голова. Флэндри не понял, кто это — Полноводный или кто-то другой. Плавники трижды хлопнули по воде.
