Тебе, Искорка.
Т-машина не является полностью произведением моего воображения. Основные принципы ее действия были описаны С. Дж. Типлером в журнале «Физикл ревью», т. 99, № 8 (15 апреля 1974 г.), стр. 2203-1, и «Физикл ревью рекорде», т. 37, № 14 (4 октября 1976 г.), стр. 879–882, и в диссертации, озаглавленной «Нарушение принципов причинности, точная теория относительности», Университет Мериленда, 1976 г., однако ученый ни в коей мере не отвечает за использование мною его идей, поскольку я значительно отклонился от предложенной им математической модели.
Аналогичным образом концепция жизни на пульсаре заимствована мною из интервью с Фрэнком Дрейком, опубликованным в журнале «Астрономия», декабрь 1973 г., стр. 5–8, и лекции, прочитанной им в 1974 г. на собрании Американской ассоциации научного прогресса. Как ученый он обладает безупречной репутацией и эту идею предлагал в лучшем случае как спекулятивную; более того, в своем изложении я мог совершить досадные технические ошибки, за которые ученый ни в коей мере не отвечает. Благодарю обоих джентльменов за предоставленное мне разрешение воспользоваться их гипотезами и надеюсь вернуть хозяевам интеллектуальную собственность в не слишком потрепанном состоянии.
Части глав II и XXIII появились в осеннем выпуске 1977 г. журнала Научной фантастики Айзека Азимова в виде рассказа, озаглавленного «Джоэль», право на его публикацию принадлежит «Дэвидс пабликейшн ИМК».
Цитата из стихотворения «Сассекс» в четвертой главе приведена по «Определяющему изданию» поэзии Редьярда Киплинга, опубликованному компанией «Даблдей», и использована с ее согласия.
Приношу благодарность за предложения, полезную информацию и помощь Карен Андерсон, Милдред Дауни Броксон, Виктору Фернандесу-Давила, Роберту Л. Форварду, Ларри Дж. Фризену и Дэвиду Дж. Хартвеллу. Они внесли в книгу несколько удачных эпизодов. Все неудачные изобретены мною самим.
Березой белой и стройной я росла посреди луга, но не могла назвать себя этим именем. Листья мои впивали солнечный свет, струившийся с неба, заставляя зелень сверкать; они плясали, когда ветер легкими прикосновениями перебирал арфу моих ветвей, но я не видела этого и не слышала. Когда дни шли на убыль, я делалась золотой, а потом холод срывал с меня листья и снег укрывал корни во время долгой дремоты… Тем временем Орион преследовал свою добычу за пределами этих небес, и солнце продвигалось на север, чтобы в свою очередь пробудить меня, но ничего этого я не ощущала.
И все же я воспринимала все, потому что — жила. Каждая клетка внутри меня тайным образом узнавала, когда загоралось небо рассветом и когда опускалась ночь; ощущала, воет или рвется вдаль или дремлет рядом ветер; слышала, как смеется дождь, обрызгивая каплями мои листья; чувствовала, как трудятся у широко расползшихся корней вода и черви. Слышала, как пищат птенцы, которых я укрывала; видела зеленый ковер, расшитый золотыми одуванчиками, посреди которого я стояла; чувствовала шевеление Земли, кружащей среди звезд. Каждый год дарил мне кольцо на память. Не осознавая этого, я была погружена в Творение; я не понимала — но знала… Я была Деревом.
Когда «Эмиссар» миновал Ворота и Феб вновь осветил корабль, примерно полдюжины оставшихся в живых членов экипажа собрались в кают-компании вместе с пассажиром-бетанином. Давно оставив родной дом, они хотели видеть свое возвращение на самых больших экранах и отметить радость, подняв бокалы с последним вином на корабле, предвкушая еще более счастливую встречу. Вахтенные присоединялись голосами по интеркому. «Салуд. Пруст. Скол. Банзай. Сауде. Ваше здоровье. Прозит. Мазвлтов. Санте. Вива. Алока». — Звучала речь дальних краев.
Оставаясь на своем посту возле компьютера, Джоэль Кай шептала за тех, кто навсегда остался позади. «Живио» за Александра Влантеса, «Канбей» за Юань Си Сяо, «Приветствую» — за Кристину Берн. Ничего не добавляя, она мысленно называла себя сентиментальной старой дурой и надеялась, что никто ее не слышит. Взгляд Джоэль обратился к небольшому экрану, который при необходимости обеспечивал ее визуальной информацией. Среди датчиков, приборов, приемного и передающего оборудования, загромождавшего кабину, экран казался окном в мир.
