— Как моего отца.
— Тем вам труднее отказать продолжить наш вчерашний разговор.
— Извольте, я готов. Вчера вы о Хрущеве хорошо сказали.
— Спасибо вам. Спаси вас Бог, ежели смысл слова “спаси-бо” вскрыть. Я Никиту в душе всегда уважал. Хоть в лагерях срок не отбывал.
— Что ж, сядем на вчерашние места.
— Смотрю я на вас, Александр Петрович, когда вы так задумчиво гуляете по коридору, и сдается мне, что вы новый роман обдумываете. Или не так?
— Угадали вы, Петр Григорьевич, угадали. О том и думаю.
— И это не секрет, о чем? Или “дуракам полработы не показывают”?
— В отличие от некоторых своих соратников по перу я ни за дураков, ни за литературных карманников, слушателей своих не считаю. Ценю их, как друзей. Они — невольные помощники мои. Порой вопросами или попутными замечаниями помогает мне увидеть еще не написанное.
— А коли на то пошло, то о чем роман вы нам подарите?
— О любви.
Скуластое лицо Петра Григорьевича разочарованно вытянулось, вихрастые брови полезли на лоб:
— Про любовь? Так это же для баб, а не для мужицкого рассудка.
— Не просто про любовь, а о СИЛЕ ЛЮБВИ, когда хоть горы своротить. Про Судьбу, что неотвратимо разлучит влюбленных, а истинная любовь их все преодолеет.
— Да, в этом правда есть. Ни ненависть между отцами, ни родовая месть не в силах ей помешать. И даже рубежи войны, хоть могут разделить любящих, но не погасят настоящих чувств. Вот разве смерть иль расстояния и время, когда “с глаз долой — из сердца вон”…
— Вот-вот! Заглянули вы в мои замыслы, как в омут, на дне которого — роман.
— Меж звезд влюбленных развести хотите? Написать, как сохнут от любви? — и он замотал седеющей кудрявой головой.
— Нет, нет! Такая мрачность не по мне. Я лишь поставлю перед каждым “неразрешимые задачи” и посмотрю, как они будут их решать. И тем проявят свой характер, покажут пусть на что способен Человек.
— Берете круто. Как мужик у вас поступит? Ему лететь к созвездиям, ей — горевать соломенной вдовой? Вы так придумали?
— Почти что так. Характером герой мой тверд. К тому же он готовил звездный перелет задолго до встречи со своей любовью. И рейс спасательный. Отец его, кому “посмертный” памятник стоит, живым объявился на аварийном космолете. Ждет помощи вблизи кольца астероидов, — фантазировал “находу” Званцев. — Сын был назначен командиром корабля, чтоб, после оказания помощи, лететь к далекой планете Реле. Мог ли он отступить? Как поступили б вы?
— В войну я дезертиром бы не стал, кто б не ждал меня дома!
— Он так же поступил, как солдат Космоса, и дезертиром, как вы вспомнили, не стал.
— А как она? Слез лужу пролила и за другого вышла?
— О нет! У нее совсем иной характер. Чем слезы лить, отчаянно решилась сама Время оседлать.
— Так кто же ей “коня” такого подведет?
— Конь этот — “Парадокс времени”.
— А это что за зверь? И ходит под седлом?
— Всем, кто мыслит по шаблону, кажется невероятным, что для тех, кто летит в Космосе со субсветовою скоростью, время сокращается. Оставшийся на Земле близкий человек стареет, а улетевший — остается молодым.
— Свежо предание, но…
— Вот так же думают и почтенные ретрограды. Но космолетчики, вслед за Гагариным, Леоновым и Терешковой, больше года жить будут на орбитальной станции, облетать Землю со скоростью, по сравнению со световой (300 000 км/сек), ничтожной (11,2 км/сек), но в конце полета все ж увидят, что их наручные часы отстали от земных на 14 минут. И станут они на целых четверть часа моложе сверстников. Когда ж корабль по скорости приблизится к световой, то сутки на нем станут равными земному году.
— Да как же это может быть?
— Это следует из “принципа относительности”. Представьте: вы на перроне друга провожали, и поезд двинулся. Ваш друг по вагону весь коридор назад прошел, прощально вам махая. И был все время рядом, хотя и не стоял, как вы, а ехал в поезде. Чему же удивляться, если вместо поезда космолет уносит друга со световой скоростью и время его растянулось. Нормально сутки прожил он на корабле, ничего не замечая. А для вас на Земле минул целый год! Эйнштейн математически это показал и привел формулы, как изменится длина, масса и время корабля при столь огромных скоростях.
