В своих думах Званцев присел в холле в удобное кресло. Рядом сидел больной из их палаты, седеющий мужчина с пытливыми глазами из под густых бровей на чуть скуластом лице.
Он улыбнулся Званцеву и спросил:
— Правда, что вы Званцев, любимый мой писатель, фантаст, увлекающий и меня, и моих ребят? Двойняшки. Им по двенадцать лет, мальчишкам.
— Рад встретиться в вашем лице сразу с тремя своими читателями.
— Не просто с читателями, а с почитателями. Ребята мои спят и видят себя на ваших великих стройках. Начнись они сейчас в Арктике, удрали бы, как ваш американец парнишка Майк, что проехал зайцем всю Россию, прикинувшись немым.
— Я вовсе не хотел давать рецепт такого поведения. Открою вам секрет. Герои у меня решают сами, как им поступать. Я лишь задумываю их, наделяю характером. А потом они меня же удивляют, делая неожиданные сюжетные кульбиты.
— Это очень интересно. Никогда не думал, что может быть такое. Я считал, что персонажи автору послушны и списаны с живых людей.
— Я обращаюсь с ними, как с живыми, и даю им волю, хоть не всегда в них воплощал существующих людей.
— Позвольте встречаться с вами в этом холле. Вы показываете мне мир, сокрытый от простых людей.
— Я для них, для вас и ваших сыновей пишу, и не держу в секрете то, что делаю по мере сил.
— Тогда пока пошли в палату. Жду посетителей, как и вы, наверно.
Званцев не заметил, как за беседой пролетело время, но не вернулся вместе со своим собеседником в палату, а направился по коридору к лестнице навстречу Тане.
Она обрадовалась, увидев его на ногах.
— Ты выглядишь совсем здоровым! Как ты себя чувствуешь?
— Как после соревнований, когда пройдешь дистанцию перенапрягшись.
— Я принесла тебе приемничек с наушником, будешь слушать радио, никому не мешая.
— Спасибо, родная. Мне этого очень не хватало.
Как раз ко времени пришелся радиоприемник. Вся палата попросила не слушать сообщение ТАСС с наушником, а дать полный звук для всех.
Новость оказалась ошеломляющей.
Президиум ЦК КПСС извещал, что Первый секретарь его Никита Сергеевич Хрущев по личной просьбе подал в отставку из-за болезни. И Генеральным секретарем партии избран Брежнев Леонид Ильич…
Званцев похолодел.
Все так, как предсказал в своей пьесе два года назад умерший Загорянский. А, если не он, то его загадочный карточный партнер.
Но пьесе все равно хода не дадут. Там Брежнев выглядит неважно, а на очереди, наверное, и его “культ”. О ней и сопалатникам не рассказать! Прав древнегреческий Эзоп, говоря, что “На языке горячий уголь легче удержать, чем тайну”. И Званцев невольно почувствовал вкус угля во рту.
Больные, лежа на койках, живо обсуждали услышанное событие.
— Давно пора кукурузника сменить. Колхозников ярмом к земле пригнул и заставил прославлять себя.
— Он славу заслужил, Никита. И то, что кукурузой кормят нас — не ценишь. Ты в лагерях, как видно, не сидел. А я пять лет “Сталюге” подарил. А за свободу мне спасибо сказать Никите Сергеевичу мало!
— Тут важно то, товарищи мои, — вступил отец двойняшек-сыновей, — без поножовщины, ведь, смена власти произошла. Царя сверженье к гражданской войне привело. Тогда всю власть взял Ленин. Казалось, мирно уложили его потом в Мавзолей. Ан нет! Противников всех Сталин истреблял до самой до войны и после. Хрущев взял власть, но Берию пришлось убрать, шпионом обозвать, расстрелять в подвале Штаба. А здесь Хрущев, как будто, в самой силе. У капиталистов в их Нью-Йорке на трибуне башмаком стучал и Кузькину мать вспоминал. Здесь за него войска. Скажи им только слово. Так нет. Такого слова не сказал Никита. Берег народ, которому служил. Не скоро мы дождемся такого доброго вождя.
— А Брежнев чем же плох?
— Пока одно скажу! Бровастый. И брови у него похлеще, чем мои.
— Мужики! Да прекратите диспут, наконец! Вы в больнице. Сейчас сестра придет. Похлеще Берии иглу всем вам всадит в зад!
Общий смех положил конец спору.
А утром после врачебного обхода, в свободный час, когда Званцев вышел поразмять мышцы, запомнившие эпилептический припадок, его нагнал вчерашний собеседник.
— Александр Петрович, простите за назойливость. Уж больно интересно вчера вы рассказали. Меня Петром Григорьевичем зовут.
