Барбара. Лишние синяки делу не помогут.
Билл. Вас не спрашивают. Помолчите хоть минутку. Я спрашиваю вот его.
Казенс(задумчиво). Да, мне кажется, вы правы, мистер Уокер. Я тоже так поступил бы. Любопытно: древний грек сделал бы то же самое.
Барбара. А какой от этого толк?
Казенс. Что ж, это даст мистеру Фэрмайлу возможность размяться и успокоит душу мистера Уокера.
Билл. Чепуха! Какая там душа! Почем вы знаете, есть у меня душа или нет? Вы ее не видели.
Барбара. Я видела, как болела ваша душа, когда вы восстали против нее.
Билл(сдерживая озлобление). Если б вы были моя девчонка и вот так же не давали мне слова сказать, уж я бы постарался, чтоб у вас везде заболело. (Адольфу.) Послушайтесь моего совета, приятель. Отучите ее болтать, не то вы помрете раньше времени. (С силой.) Угробит она вас, вот что с вами случится; она вас угробит. (Уходит в ворота.)
Казенс(смотрит ему вслед). Любопытно, очень любопытно!
Барбара(негодующе, тоном своей матери). Долли!
Казенс. Да, милая, любить вас очень утомительно. Если так пойдет дальше, я долго не проживу.
Барбара. Вас это огорчает?
Казенс. Нисколько. (Он неожиданно смягчается и целует ее, перегнувшись через барабан, — как видно, не впервые, ибо без практики это почти невыполнимо.)
Андершафт кашляет.
Барбара. Ничего, папа, мы про вас не забыли. Долли, покажите папе убежище, мне некогда. (Энергичной походкой идет в дом.)
Андершафт и Адольф остаются вдвоем. Андершафт сидит на скамье в той же позе наблюдателя и пристально смотрит на Адольфа. Адольф пристально смотрит на Андершафта.
Андершафт. Мне кажется, вы догадываетесь, что у меня на уме, мистер Казенс.
Казенс беззвучно взмахивает палочками, словно выбивая быструю дробь.
Вот именно! А что если Барбара выведет вас на чистую воду?
Казенс. Я и не думаю обманывать Барбару. Я совершенно не интересуюсь взглядами Армии спасения. Дело в том, что я нечто вроде коллекционера религий и ухитряюсь верить во все религии разом. Кстати, а вы во что-нибудь верите?
Андершафт. Да.
Казенс. Во что-нибудь из ряда вон выходящее?
Андершафт. Только в то, что для спасения необходимы две вещи.
Казенс(разочарованно, но вежливо). Ах да, по катехизису! Чарлз Ломэкс тоже принадлежит к англиканской церкви.
Андершафт. Эти две вещи...
Казенс. Крещение и...
Андершафт. Нет. Деньги и порох.
Казенс(изумленно, но с интересом). Это общее мнение наших правящих классов. Ново только то, что нашелся человек, который говорит это вслух.
Андершафт. Совершенно верно.
Казенс. Простите, а есть ли в вашей религии место справедливости, чести, правде, милосердию, любви и так далее?
Андершафт. Да, это украшение беззаботной жизни богатых и сильных.
Казенс. А что если придется выбирать между этими добродетелями и деньгами и порохом?
Андершафт. Выбирайте деньги и порох — без них вы не сможете позволить себе быть правдивым, любящим, милосердным и так далее.
Казенс. И это ваша религия?
Андершафт. Да.
Интонация этого ответа завершает разговор. Это «да» звучит, как фермата перед новым развитием темы. Казенс делает скептическую гримасу, пристально смотрит на Андершафта. Андершафт пристально смотрит на Казенса.
Казенс. Барбара этого не потерпит. Вам придется выбирать между вашей религией и Барбарой.
Андершафт. И вам тоже, мой друг. Она скоро откроет, что этот ваш барабан пустой.
Казенс. Папа Андершафт, вы ошибаетесь: я убежденным сторонник Армии спасения. Вы не понимаете, что такое Армия спасения. Это армия радости, любви, мужества; она изгнала ужас, отчаяние, угрызение совести старых евангелических сект, одержимых страхом ада; она идет на бой с дьяволом под звуки труб и барабанов, с музыкой и танцами, со знаменами и пальмовыми ветвями, как и подобает воинству Христову при вылазке с небес. Она берет пропойцу из кабака и делает его человеком, она берет презренную тварь, которая прозябала на кухне, — и вот тварь эта становится женщиной. И не только она, но и люди из общества, сыновья и дочери нашей знати. Армия берет бедного учителя греческого языка, самое изломанное и самое подавленное существо из всего рода человеческого, питающееся греческими корнями, и пробуждает в нем рапсода, открывает ему, что такое истинный культ Диониса, и посылает его на улицу барабанить дифирамбы.
