Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник) - страница 75

– Значит, пригодилась?

Его рот сложился в скорбную гримасу, и он вдруг перестал казаться таким юным.

– Я произнес это слово. Он сказал: некроз, и, чтобы я уже наверняка понял, что это означает, даже провел рукой себе по горлу, вот так… как бы перерезая его. Потом еще усмехнулся, гад такой, мерзавец!.. простите.

– Что?.. О, ничего, ничего…

– Марк, когда я ругнусь, всегда набрасывается на меня как сумасшедший.

– Марк? В самом деле?

– А, ладно. – Он перекатился на бок и стал смотреть вниз. – Я считаю, это естественно, когда человек в школе ругается, но дома, в присутствии девчонок, – дело другое.

– Если Шарлотт в театральном училище, – сказала я сухо, – она вряд ли от тебя отстает.

Он засмеялся:

– Ну а вот Марку этого никак не понять. Но вообще-то, он молодчина, старина Марк, брат, каких поискать. – Тут Колин вернулся к своему рассказу: – И после этого Джозеф просто заткнул мне рот, когда я попытался еще что-то сказать. Только когда он ушел, я понял, что он просто дал мне посмотреть на себя. Он сидел передо мной во всей своей красе, дневной свет проходил сквозь ставни. И я подумал: он мог себе позволить это только потому, что они решили меня убить. Я в тот день всячески пытался высвободиться из пут, но только поранил запястья. А вечером пришел уже не Джозеф, а София. Она явилась очень поздно, когда уже давно стемнело. И развязала меня. Я сначала даже не понял, что это она со мной сделала: не мог двигаться. Она растерла мне ноги, смазала запястья, перевязала их, потом дала мне супа. Она принесла его в кувшине, и он был чуть теплый, но все равно такой замечательный. И еще она дала мне немного вина. Я поел, раздумывая, скоро ли придут в норму мои ноги и смогу ли я сбежать от нее, а потом понял, что она жестами зовет меня идти с ней. Я был испуган сначала, понимаете. Я подумал, вот, наверное, и все – конец, но и оставаться там, где был, тоже не было смысла, и я пошел за ней вниз по лестнице. Она шла первой, и мне удалось незаметно вытащить из-за коробки пистолет, и я вышел за ней. Было довольно темно, но уже занималась заря. Тут я и понял, что находился на мельнице. Остальные мельницы стояли как призраки и не двигались. Было страшно холодно. О, я забыл, она принесла вот эту штуку из овечьей шкуры и палку, и я был рад тому и другому, ведь вначале меня просто качало из стороны в сторону. Вела она меня довольно долго, я не имел представления куда, сквозь какие-то деревья, мимо небольшой каменной пирамиды…

– Это святыня такая. В ней икона Богоматери…

– Ах вот что! Было еще очень темно. Мы прошли довольно далеко, прежде чем стало кое-что видно вокруг. Мы выбрались на эту широкую тропу, и София остановилась. Она показала мне, куда идти, и что-то сказала, но я не разобрал что. Может быть, она объяснила мне, что эта тропа, на которой они нас в первый раз встретили, ведет к церкви: она, наверное, думала, что оттуда я дорогу знаю. Во всяком случае, она как бы подтолкнула меня и заторопилась назад. А тут как раз взошло солнце, стало совсем светло, а остальное вам известно.

– Значит, я все-таки недоглядела за ней. Если бы я только взялась за дело как следует и не спускала с нее глаз!.. Итак, ты, видимо, решил, что при свете дня лучше спрятаться в ущелье?

– Да. По правде сказать, я очень устал и мне было слишком тяжело двигаться, чтобы решиться на такой дальний путь, вот я и подумал: зароюсь где-нибудь в сторонке и отдохну немного. В конце концов, у меня был пистолет, с ним я чувствовал себя гораздо увереннее. – Он засмеялся. – Конечно, я никак не рассчитывал на такую продолжительную прогулку!

– Все уже решили, что ты мертв. Теперь ты получше себя чувствуешь? Можем идти дальше?

– Непременно. О-о, ну и ну! Что это за птицы?

Ниже нас по неровному склону неторопливыми кругами носились тени. Я взглянула вверх:

– Это ягнятники, Колин! Бородатые ястребы. Я, кажется, видела одного вчера! Правда, они великолепны?

Сегодня я могла позволить себе эти восторги, меня взволновал вид этой огромной редкой птицы, как ранее красота пятнистой змеи. Я уже видела бородачей раньше, в Дельфах, и вот сегодня – опять. Но никогда я не видела их так близко и никогда – сразу двух.