Он мог бы теперь рассуждать даже о погоде. Ощущение счастья и возникшая надежда заслонили от него прошлое. Я подумала, что, несмотря на его демонстративную самостоятельность, он все-таки еще совсем ребенок.
– К тому времени я не все обстоятельно обдумал, но если оглянуться назад, то, кажется, уже понял, что произошло. Они были страшно обеспокоены исчезновением Марка. Джозеф, должно быть, целых два дня тщательно обыскивал всю местность и не обнаружил никаких следов. Вы сказали, что он побывал и в горных деревнях и тоже вернулся ни с чем, и в Айос-Георгиосе, конечно, тоже ничего не было слышно. Таким образом они решили, что Марка нет в живых. Вряд ли бы Джозеф задумал убить меня, София воспротивилась бы, да и Стратос – тоже, наверное. И Тони был бы против, если бы Джозеф решился еще раз заговорить об этом. Возможно, он просто отступился и предоставил им самим решать мою судьбу.
– Может быть. Думаю, тут ты прав, но я не понимаю, как они могли позволить тебе уйти… Фрэнсис так вообще предположила, что они тебя убили. Что же произошло дальше?
– Вчера не София, а Джозеф принес мне поесть. Я слышал, как стучат по лестнице мужские башмаки, и мне удалось перекатиться и украдкой взглянуть через дырки в полу. Джозеф был в своем критском костюме, на поясе – нож, в одной руке – ружье, в другой – еда для меня. Он остановился ниже этажом, поставил ружье к стенке… помните те квадратные жестяные короба?
– Да.
– Он вытащил из кармана автомат и спрятал за одной из них..
– Автомат? Ты хочешь сказать, автоматический пистолет?
– Ну да, я думаю, это одно и то же. Вот этот. – Он засунул руку под овчину, достал наводящее ужас оружие и замер, взвешивая его в руке и усмехаясь с видом маленького мальчика, застигнутого за запрещенным занятием.
– Колин!
– Наверное, это пистолет Алекса. Жаль, что он не смог воспользоваться им первым. Тяжелый, правда? – Он услужливо протянул пистолет мне.
– Я не прикоснусь к нему, даже если бы заплатили! Он заряжен?
– Нет. Я вытащил патроны, но взял с собой. Видите?
– Ты, оказывается, умеешь обращаться с этой штукой, – приободрившись, сказала я.
– Не совсем. Но в училище мы все время возились с винтовками, так что можно догадаться. По сравнению с винтовкой пользы мало, конечно, но с ним чувствуешь себя немного лучше, верно?
– Ради бога! – Надо признать, я посмотрела на этого способного ребенка с некоторым раздражением: все его спасение шло неправильно. Теперь получалось так, что Колин сопровождал меня к Марку. Без сомнения, Ламбис будет снаряжен проводить меня домой…
– Собственно говоря, я его сам побаиваюсь, – признался Колин и убрал пистолет. – Послушайте, мы ведь, кажется, забрались довольно далеко? Здесь слишком открытое место.
Мы подходили к началу ущелья. Немного впереди я видела место, где река под гребнем горы выбивалась из-под нагромождения камней и зарослей деревьев. Мне показалось, что я узнала старую оливу с искривленным, будто от подагры, стволом, где Ламбис прятал еду.
– Да, здесь нам придется идти без укрытия. Для начала я покажусь одна, на случай, если кто-нибудь будет поблизости.
– Ладно. Вы не возражаете, если мы сперва немного отдохнем… ну минутку? Вот здесь будет удобно и посидеть.
Колин вскарабкался немного повыше по южному склону ущелья, там нашелся участок ровной земли. Колин разлегся на солнце, а я села рядом.
– Так заканчивай свою историю, – сказала я.
– Где я остановился? А, Джозеф спрятал пистолет. И вот он поднял винтовку и пошел дальше вверх по лестнице. Потом я пытался есть, а он положил винтовку на колени и так сидел, следил за мной. У меня кусок застревал в горле.
– Могу себе представить.
– Я пытался как-то объясниться на греческом, но я ведь на самом деле ничего не знаю. – Он усмехнулся. – Вы, когда разбудили, слышали почти весь мой репертуар.
– Чудеса. Если бы я не поняла, кто ты, я бы посчитала, что передо мной какой-то угрюмый тупица. Где ты достал этот маскарадный наряд? София?
– Да. Во всяком случае, мне удалось припомнить кое-что из классического греческого, и я попытался это применить. Я вспомнил слово «брат» –
