Я встала, и ягнятники поднялись выше.
– Это самая крупная хищная птица в Старом Свете, – сказала я. – Размах крыльев что-то около десяти футов. И птицы, в отличие от других пернатых хищников, довольно красивые, потому что у них нет этой ужасной голой шеи и… Колин? Что с тобой? Тебе плохо?
Он и не пытался подняться, хотя я была уже на ногах, и он не смотрел на птиц. Он всматривался во что-то на дне ущелья.
Посмотрела и я. Сначала ничего не увидела. Потом удивилась, почему же я этого раньше не заметила.
Рядом с купой кустов, недалеко от места, где мы сидели, кто-то недавно копал. Земля лежала небольшой кучей, напоминающей могильный холмик, а сверху были набросаны камни и сухие колючки, чтобы скрыть следы недавней работы. Но это, по-видимому, было сделано поспешно, без подходящего инструмента, потому что на ближней к нам части холмика земля несколько осыпалась и проглядывало очертание чего-то, что могло быть ногой.
Тени хищников проскальзывали по холмику и раз, и два, и еще, и еще…
И не успела я ничего сказать, как Колин уже вскочил и понесся вниз по склону.
– Колин! – Я, спотыкаясь, побежала за ним. – Колин, не ходи туда! Пожалуйста, вернись!
Он не обращал на мои крики никакого внимания. Сомневаюсь даже, чтобы слышал меня. Он остановился над могилой. Это была нога. Несомненно. Я схватила его за руку.
– Колин, я прошу тебя, уйдем отсюда. Это ужасно. Нет смысла тут искать. Это, наверное, тот человек, которого они убили, этот несчастный грек, Александрос… Я думаю, им пришлось перенести его сюда, где побольше земли…
– Он похоронен в поле у мельницы.
– Что?.. – Не понимая, переспросила я, отпустив его руку.
– Он похоронен в поле у мельницы. – Колин повернулся и пристально, отчужденно посмотрел на меня, можно было подумать, что он видит меня в первый раз. – Я слышал, как они копали. В первую ночь, а потом вчера опять кто-то был там, прибирал что-то. Я слышал…
– Да. Стратос. Я видела его. – Я озадаченно посмотрела на Колина. – Кто же это может быть? Могила такая свежая… можно подумать…
– Вы мне солгали, солгали?!
– Я? Я солгала? Что ты хочешь сказать? – Его лицо поразило меня, и я поняла. – Это не Марк, – резко сказала я. – Возьми себя в руки! Я сказала правду: у него было легкое ранение, и ему стало лучше. Лучше, слышишь меня? А вчера вечером… если даже рана снова закровоточила, настолько плохо стать не могло!
Я обнаружила, что опять схватила Колина за руку, дергаю его. Он стоял как вкопанный. Я отпустила его руку и сказала уже спокойнее:
– С ним все будет хорошо. Ламбис его далеко не отпустит, он будет ухаживать за ним. Рана заживала нормально, Колин, клянусь.
– Тогда кто же это?
– Откуда мне знать. Это, должно быть, человек, которого они убили.
– Я же сказал вам, его похоронили в поле. Я слышал.
– Ну ладно, ты их слышал. Все равно, это не значит, что здесь Марк. С какой стати?
– Джозеф застрелил его! Вот почему Джозеф не пришел ко мне прошлой ночью, хотя собирался. Он был здесь, хоронил Марка. Или еще Стратос… В какое время Стратос был с вами у того сарая прошлой ночью?
– В час, минут двадцать второго, я думаю.
– Стратос позднее вернулся, чтобы убить его. Он знал, что дело тут не в кошке. Он только не хотел впутывать вас и спровадил в гостиницу, чтобы он мог…
– Марк мог подать какой-то знак! – Я пыталась все-таки говорить убедительно. – Неужели ты совсем не веришь в него?!
– Он был ранен. Если он несколько часов рыскал по деревне, он мог даже потерять сознание, вы же знаете. Если уж на то пошло, кровь может быть вовсе не из его плеча… Может быть, просто Стратос на этом месте…
– Замолчи, Колин! Не будь таким глупым! – Я слышала, как мой голос, словно струна, нервно вибрировал. Проглотила слюну и более или менее спокойно добавила: – Стратос не выходил из гостиницы еще раз до того, как я вернулась в сарай и обнаружила, что Марка нет. Ты что думаешь, я не следила? Поверь и в меня хоть немного! И если бы они убили его в деревне, вряд ли бы стали тащить сюда хоронить… И потом Ламбис! Где же был, по-твоему, Ламбис?
– Может быть, они его тоже убили. Или он ушел…
– Он не мог сбежать.
