Уходя, я пребывал в уверенности, что мой план удастся осуществить до конца. Важно было начинать собирать урожай, как только созреют первые плоды. Дерево современного «люциферианства» уже пустило первые побеги. Нужно было заботливо выращивать его еще несколько лет…
Потом я переписал одну из своих книг, включив в нее «палладистский» ритуал, предположительно переданный мне, а в действительности выдуманный мной от начала до конца.
Голос: «И мы вынуждены слушать всё это! Какая мерзость!»
Так родился палладизм, иначе говоря, высшие степени люциферианского масонского посвящения. Новую книгу приняли буквально на ура, особенно учитывая рецензии во всех журналах, принадлежащих отцам Общества Иисуса.
Настало время мне отойти в сторону, иначе самый удивительный розыгрыш современности вскоре постигло бы плачевное разоблачение. Я начал поиски первого соучастника. Мне нужен был некто много путешествовавший и способный составлять описания таинственных люциферианских треугольников и глубин палладистского учения, тайно управляющего деятельностью всех открытых и тайных лож всего мира.
В Париже я встретил своего старого приятеля по коллежу, который долгое время служил корабельным врачом. Сначала он вообще был не в курсе моего розыгрыша. Я дал ему прочесть несколько книг, написанных под влиянием моих поразительных откровений. Автором самой выдающейся из них был епископ Порт-Луи (Маврикий) иезуит монсеньор Мерен, приезжавший в Париж проконсультироваться со мной. Вы уже представляете себе, как много он узнал!
Смех
Этот милейший монсеньор Мерен, образованный востоковед, в данном случае уподобился тому польскому археологу, который обнаружил в центре моего подводного города конную статую.
Смех
Взяв за отправную точку идею, что франкмасоны поклоняются дьяволу, и убежденный в существовании палладизма, он открыл поразительное потаенное значение древнееврейских слов, использующихся масонами в качестве паролей и так далее в многочисленных и разнообразных ритуалах разных уставов. Ленты, фартуки, ритуальные орудия труда — он изучил все, что только можно было. Он тщательнейшим образом исследовал мельчайшие детали вышивок на самых незначительных деталях туалета, когда-либо принадлежавших масонам, и — ведомый верой в истинность моих открытий, — находил следы палладизма повсюду. Как лучшие часы своей жизни я всегда буду помнить время, когда он читал мне свою рукопись. Этот толстенный том — «Франкмасонство: синагога Сатаны» — очень способствовал убеждению моего приятеля-врача в том, что во всех масонских ритуалах действительно скрыт некий люциферианский смысл.
Честно говоря, доктору-то все это было до лампочки. Но раньше он по-любительски занимался спиритизмом, изучал его. Он знал, что во всем мире есть люди, открыто верующие в сверхъестественные явления, призраков, духов, вервольфов и других. Он отлично знал, что в узких кругах оккультистов случаются время от времени жулики, которые показывают своим «коллегам» «призраков», потому что те слишком часто забывают об иллюзионной технике Роберта Гудена. Но он не знал, что такое случается и в масонстве. Он не знал о существовании особого ритуала палладистского масонского оккультизма. Он ничего не знал о палладизме и его треугольниках, об избранных волхвах и тамплиерских госпожах, вообще обо всей вепоражающей воображение всевластной организации, полностью изобретенной мною, существование которой, однако, уже было со всей серьезностью научно подтверждено монсеньором Мереном и другими исследователями.
В своей книге «Есть ли женщины в масонстве?» я вывел нового персонажа — великую мастерицу палладизма, Софию-Сафо, имя которой обозначил одной первой буквой W. Полное ее имя я поведал только своему приятелю-врачу. И он поверил в существование Софии Вальдер. Я не хотел бы, чтобы между нами возникло взаимное недопонимание. Прочитав книги, подобные произведению монсеньора Мерена, доктор поверил в существование палладизма и во всех персонажей, которые появлялись по мере развития моего розыгрыша. Но я ни в коей мере не требовал и не мог требовать от него веры в реальность якобы имевших место сверхъестественных явлений.
